Мутный притащил стакан воды. Налил, между прочим, в хрусталь. Не хухры-мухры, со вкусом пацан.
Напарник осушил его в один миг и попросил еще. Видать, волнуется. Тот, хоть и главный, но безропотно пошел выполнять просьбу друга.
Утолив жажду, они опять сели передо мной на корточки.
– Вроде все чисто, – сказал субтильный.
– Кажись, – усмехнулся мутный. – Теперь считай до тридцати.
– Зачем? – удивился Антип.
– Надо. Чтобы снять с него стресс.
Глупость какая-то.
– Один, два, три, – начал Антип, – четыре, пять, шесть…
На двенадцати он сбился. Или мне показалось. Двадцать пять он повторил два раза, двадцать шесть – четыре. На двадцати семи его совсем заклинило. Он повторил «семь» раза три, потом закатил глаза и стал заваливаться на бок. Мутный вскочил, подхватил его подмышки и потащил к дивану. Посадил, аккуратно запрокинул голову на спинку, снял верхнюю одежду, ботинки и отнес все в прихожую, потом вернулся и стащил с бедолаги свитер.
– Все произошло в точности так, как я рассчитывал. Эта штука почти всегда срабатывает на счет тридцать, – он показал пальцем на хрустальный бокал. Потом мотнул головой в сторону лежащего на диване и спросил: – Ты его знаешь?
– Первый раз вижу.
– Познакомься – Антипин. Между прочим, вы друзья и сегодня справляли Новый Год вместе.
– Он мне не друг.
– Теперь это будет тяжело доказать.
– Мне руки больно.
– Теперь это уже не важно, – он сделал пару шагов в сторону лоджии и достал из-за шторки небольшую текстильную сумку, расстегнул молнию и извлек на свет божий бутылку водки.
Когда он вернул штору на место, материя продолжала шевелиться, как будто за ней не было стекла. Я понял, откуда эти люди взялись в моей квартире. Можно было сразу догадаться, что проникли они ко мне по пожарной лестнице. Это ясно, как дважды два, если уж в жизни начались пожары один за другим, значит, и пожарная лестница должна для чего-то пригодиться. Давно уже нужно было поставить сигнализацию.
Мутный открутил крышку и понюхал.
– Пришлось купить «Финляндию». Никто не поверит, что бизнесмен такого уровня, как ты отмечает Новый Год какой-нибудь «Гжелкой».
Слово «бизнесмен» он произнес презрительно.
– Нужен стакан, – сказал он сам себе и опять пошел на кухню, около двери неожиданно резко развернулся, как по команде «кругом». – А этот фужерчик тщательно помыть! Остатки еды мы организуем позже.
Он взял хрусталь, пробормотал что-то себе под нос, задумался секунд на тридцать, сделал несколько шагов, потом остановился, и, наконец, исчез в коридоре.
Вернулся он с обыкновенным стеклянным стаканом в руке, подсел к своему уснувшему напарнику и налил в сосуд грамм сто водки.
– Открой ротик, дружок, – похлопал он Антипина по щекам. – Надо чуть-чуть выпить.
Он надавил указательным и большим пальцами на щеки бедняги, рот у того приоткрылся. Он влил всю водку, почти не разлив. Подопытный сделал два больших судорожных глотка.
– После этого наркотика, – пояснил он для меня. – Люди превращаются в тесто. Можно лепить что угодно, – он усмехнулся. – Мне надо, чтобы содержание алкоголя в крови соответствовало алкогольному отравлению, не какой-то там стадии опьянения, а именно отравлению. Только отравление может свалить с ног двух таких здоровых мужиков, как ты и Антипин. Понимаешь, именно в крови, а не в желудке. Конечно, вряд ли кто-то будет проверять кровь на алкоголь, но все же. Нужно все предусмотреть. Он ласково улыбнулся и налил еще пол стакана.
– Никто никогда не видел этого Антипина в моем обществе, – попытался возразить я. – Мне очень больно руки.
– Да ты с ним мог на улице познакомиться. Мало ли у тебя было приключений. Ты ведь пьяница. Это знаю я, это знаешь ты, это знают все. Хочешь, расскажу сценарий?
Я пожал плечами.
– Я тут ничего не изобретал. Все банально и просто. Встречаются два одиноких пьяницы, отмечают Новый Год, напиваются, один из них засыпает, а другой, неизвестно зачем, стреляет из петарды. Возникает пожар. Оба они погибают. Согласись, достоверно?
Он влил в Антипина еще сто грамм.
– Подождем, пусть впитается, – он потер ладошки. – Мы ведь не торопимся?
Я опять пожал плечами. Он подошел ко мне.
– А теперь ты скажешь, где ты хранишь это чертово видео.
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– Вежливый.
Он опять улыбнулся.
– А если ты не знаешь, о чем речь, то зачем ты послал следить за нами того неудачника?
– Он следил не за вами.
– Да ну? Интересно. А за кем же?
– За женой.
– За женой?
– Да, – я подумал, что лучше умру, чем в очередной раз начну объяснять, как я приревновал свою супругу к своему напарнику, тем более этому уроду.
– Значит, этот парень со склада не продавал вам видео, вы не прятали его и за нами не следили?
– Я даже не понимаю, о чем речь.
Теперь он нахмурился. Его стали раздражать мои ответы.
– Я тебе предлагаю два варианта. Первый: ты сам мне рассказываешь, где порнуха, и я тебя убиваю по-тихому. Второй: я ввожу тебе мой любимый препарат, и ты все равно колешься, я тебя убиваю, но не обделяю вниманием и твоих женщин. Между прочим, у меня есть номера их палат в больнице. Знаешь, они оказались чересчур живучими. А мне не нравится, когда у меня что-то не получается. Меня с детства учили, что нужно доводить начатое до конца.
Я попытался изобразить на лице глубокую задумчивость.
– Я не шучу. Надеюсь, ты веришь?
– Верю. Но, у меня на самом деле ничего нет, – я упрямился, и сам не знал почему.
– А у кого?
– Мы все стерли. Чебоксаров настоял, и мы все стерли. Испугались.
Собеседник расхохотался.
– Тихонов Сергей Леонидович. Так ведь?
– Да.
– Я о тебе все знаю. Абсолютно все. Знаешь, как тебя характеризуют твои работники?
Я пожал плечами. На самом деле я совершал эти движения, для того чтобы ослабли путы, чтобы не было так больно.
– Алкаш и жадина. Ты – жмот. Ты никогда не выбросишь то, на чем можно прилично заработать.
Он, разумеется, врал. Мои работники меня любят. Хотя…. За что, интересно?
– Ну, будем говорить?
Я опять дернул плечом, у меня свело судорогой правую руку.
– Тогда мы тебя сначала обыщем, а потом сделаем укольчик. Аккуратненький, маленький, точечка за ухом или в ступню.
