Тикали часы, билось сердце. На каждый ход стрелки, два удара по ребрам.
Кто-то поднимается по лесенке. Я выключил монитор и стал спускаться. Это оказался охранник.
– Николай Александрович спрашивает, вы идете?
– Иду, уже спускаюсь.
Охранник развернулся и пошел впереди меня. Мы почти в вестибюле.
– Ой, – хлопаю себя по карманам, – забыл зажигалку.
Возвращаюсь через три ступеньки.
Включаю монитор. Папочка закаталась! Опять удаляю ее в корзину, потом вхожу в корзину и нажимаю на клавишу «очистить». Достаю диск, кладу в футляр и в карман. Все выключаю. Билет на тропический остров у меня за пазухой. Там же дом и небольшая яхта. Настроение близкое к истерике.
Колька вышел из своего мерса и подошел ко мне.
– Чего же ты так долго?
– Полный ящик. Сам понимаешь, всякие поздравления и открытки.
– Ну что? С Новым Годом?
– С Новым Годом.
– Давай, всего тебе хорошего.
– Ты прости меня за глупые подозрения.
– Дурак ты.
– Я же знаю, ты влюблен в мою жену.
– Это было сто лет назад.
– Разве кончилось?
– Еще в институте.
– Что-то я не заметил.
– В последний год, перед выпуском. Я ее разлюбил.
– Разве так бывает? Взял и разлюбил.
– Так же, как и любовь с первого взгляда. Помнишь, мы отмечали окончание последней зимней сессии?
– Смутно.
– Там была твоя Ольга с медичками и еще две девчонки из университета с биофака.
– Допустим.
– Разговор зашел про сусликов. Вспомнил?
– Пока нет.
– Кто-то спросил, а что суслики делают зимой? Биологички сказали, что спят. Ты предложил поехать будить сусликов. Все были на рогах и подхватили эту идею.
– Представляешь, ничего не помню.
– Мы оделись, кто во что, поймали два такси, забились туда как шпроты, пообещали двойной счетчик и поехали за город на поле, будить сусликов.
– Что-то припоминаю.
– Бегали по полю, по пояс в снегу, орали, топали ногами, пили водку и будили сусликов.
– А при чем тут Ольга?
– Она слишком радовалась этой затее. Она ловила кайф. Ей нравилось будить сусликов и нравилось, что это предложил именно ты.
– Ну, и что?
– По-моему это глупость.
– А я бы и сейчас не прочь, разбудить пару зловредных грызунов.
– В том-то и дело, – загадочно выразился Дальтоник.
– Слушай, – сказал я, – а поехали ко мне, встречать Новый Год. Куда ты теперь?
– Меня ждет девушка, – гордо сказал Колька.
– У тебя есть девушка?
– Да, и давно.
– А что же ты нас не познакомил?
– С тобой опасно знакомить девушек. Будь здоров.
– Пока.
Чебоксаров развернулся и пошел к машине. Еще две секунды, он хлопнет дверью и растворится в белом многоточие.
– Эй! – крикнул я.
– Чего тебе?
– Спасибо.
– За что?
– За дочь.
– Пожалуйста.
Он исчез в машине, включил фары и поехал к своей девушке, а я поехал к себе домой, хотя меня неудержимо влекло в поле – будить сусликов.
13.
Я решил оставить машину во дворе. Снег валил сплошной стеной. Вряд ли дворник утром расчистит ворота, а мне нужно ехать в больницу к жене и дочери. Я все еще был без шапки. Теперь вообще непонятно, куда она запропастилась. Прежде чем зайти в подъезд, я запрокинул голову и постарался рассмотреть небо. Одна сплошная чернота, только бледные пятна от ламп накаливания. Почти во всех окнах горел свет. Люди чему-то радовались и на что-то надеялись.
Диск за пазухой обжигал тело, как фляжка во время запоя. Теперь, поостыв, я прекрасно понимал, что одному мне с этой затеей не справиться. Нужно кого-то привлечь. Впрочем, у меня имеется всего две кандидатуры, это Спарыкин и Макарыч. И обе они далеки от идеала.
Поднимаясь в лифте, я загадал, что если Макарыч сейчас выйдет мне навстречу, и если не будет пьян, то я расскажу все ему. А если он занят и не выйдет, то завтра первым делом позвоню Спарыкину.
Я открывал дверь очень медленно, чтобы дать фору генералу. Он хоть и мудак, но все же роднее чем полковник. Я даже замешкался в проеме и нарочито громко покашлял. Никого. Тоже мне – молодожен.
В двери три замка, соответственно три ключа. Каждый из них шепчет по-своему. Сегодня их голоса были охрипшими. В прихожей перегорела лампочка. Я щелкнул приличия ради пару раз выключателем – никакого эффекта. Снял Колькин пуховик, прошел в зал, нашарил клавишу, но нажать не успел. Рука взлетела сама по себе куда-то за спину, за ней другая. Потом меня уронили на пол. Я уже сбился со счета, в который раз за последние сутки мне приходится принимать горизонтальное положение.
Орудовали как минимум двое. Один держал за кисти, другой – соединил локти и стал обматывать руки скотчем, от предплечий до кистей.
– Осторожно, – сказал высокий голос прямо мне в правое ухо. – Не наделай ему синяков, и не задевай скотчем за кожу. Запомни: только одежда.
– Знаю, – раздраженно ответил второй.
Очень заботливые ребята.
После рук принялись за ноги, обмотали их тоже. Потом меня посадили, прислонили спиной к креслу и включили свет.
Одного из них я уже видел. Это был тот самый самозванец, компьютерщик, пытавшийся влезть в нашу базу. Второго встречать раньше не приходилось, по крайней мере, вот так на вскидку, ничего не припоминалось. Оба они были моего возраста, средней комплекции с никакими лицами. Компьютерщика я бы назвал мутным, а его напарника – субтильным. Их физиономии ничего не выражали, судя по всему они не испытывали ко мне никакой ненависти, как впрочем и особой любви. Ситуация напоминала деловую встречу, когда стороны изучают друг друга, прежде чем начать диалог.
Непрошеные гости присели около меня на корточки и стали деловито рассматривать рукава моего свитера. Тот, которого я не знаю, отогнул ворот рубашки и посмотрел шею.
– Пить охота, – сказал мутный. – Я схожу на кухню, а ты присмотри за этим.
Этот тип вел себя властно, чувствовалось, что он привык, когда его слушаются. Он встал и пошел вразвалку, привычно, как у себя дома. На кухне минуты три стучал стеклом и фыркал помпой.
– Тебе принести, Антип? – крикнул он.
– Неси, – отозвался субтильный.
