Он слышит еле уловимый хруст — настолько слабый, что нетренированное ухо упустило бы его. Закрывает наладонник и чувствует запах наемника раньше, чем гибкий ныряльщик, служивший когда-то в ВМС Австралии, и главный умник команды появляется из тумана.
— Он схватил клиента, да? — шепчет Австралиец. — Плохо для репутации.
Австралиец всегда был жутким занудой.
Еще один крик.
Страдания Стоуна Бока не волнуют. Воорт позаботится, чтобы заложник мог двигаться. Стоун не привык к боли. Жалуется, даже если порежется бумагой. Нельзя ожидать, что Воорт не воспользуется возможностью сорвать зло.
Бесит Бока то, что детектив сумел захватить его клиента.
Похоже, Австралиец думает о том же.
— Теряем лицо, приятель?
Бок вздыхает.
Набирает на телефоне номер Воорта. Если Воорт уцелеет при первом ударе, он, вероятно, отступит в подвал или спрячется на балконе или в задних комнатах.
— Готов к переговорам? — небрежно спрашивает Бок.
На заднем плане слышен стон Стоуна. Это вызывает у Бока раздражение — на юриста.
«Заканчивай. Боль не вечна. Через два часа ты будешь в самолете. Полиция не поймет, что произошло. Трупы, если здесь будут трупы, исчезнут».
Голос Воорта по телефону звучит словно издали.
— Винс? Майк? — кричит детектив. — Начинаем!
Винс?
Потом Воорт говорит Боку:
— Давай сюда Микки. Я хочу убедиться, что с ним все в порядке.
Бок кивает, словно они с Воортом могут видеть лица друг друга.
— Я тоже поболтаю с мистером Стоуном.
Воорт берет прислоненный к стене «ремингтон». Еще раз проверяет готовность к стрельбе. Второй дробовик устроился в деревянной подставке, но накрученная на курок бечевка еще не прикреплена к двери.
Когда Воорт отстегивает наручники Стоуна от кольца в стене, глаза львов на витраже словно загораются ярче. Любая слабость привлекает их внимание. Люди обычно стараются не встречаться с такими напряженными взглядами.
Лишившись опоры, юрист оседает на колени.
— Вставай, — приказывает Воорт.
— У меня болит спина.
— Хочешь остаться со мной? Ну-ну.
Стоун с трудом встает. На лбу снова выступает пот.
Он бредет вперед, подгоняемый Воортом. Вытянув скованные руки перед собой. Повязка остается на месте.
Воорт знает, что через мгновение отопрет дверь для Стоуна. С этого все и начнется.
«Я не хочу, чтобы Стоун увидел, что я здесь приготовил. А Бок не хочет, чтобы я знал, где он в этом тумане».
В разговоре по телефону он сказал наемнику:
— Пошли Микки через поляну. Когда он будет близко, Стоун выйдет.
— Значит, Микки нырнет внутрь, а ты снова схватишь Стоуна? Хорошо придумал.
Вперед-назад. Переговоры что об увеличении зарплаты, что об освобождении заложников — принципы те же. «Выпусти Микки». — «Нет, заложники разминутся в девяти футах от двери». — «Нет уж, в тридцати футах». — «А давай на полпути к деревьям?»
— Преимущество на твоей стороне, — настаивал Воорт. — Ты можешь уйти.
— О, сегодня вечером мы все отправимся по домам, — убеждал Бок.
В конце концов Бок выторговал немного лучшие условия. Пленники должны разминуться примерно в двадцати футах от центрального входа. Оба будут идти медленно.
— Спускай брюки, — приказывает Воорт.
— Как… брюки?
Воорт помогает ему свободной рукой. Грубо расстегивает ремень и брюки Стоуна. Церковь кажется маленькой, тесной, холодной. Гулкой и тихой одновременно. Даже шепот отдается эхом. Бок обязательно расставит у церкви стрелков. Было бы безумием встать в дверях, на виду. Но единственный способ осмотреться — это как можно дольше держаться рядом со Стоуном, используя его как живой щит. Этот момент будет самым незащищенным и опасным.
Другого пути нет.
Серые шерстяные брюки Стоуна падают, обнажая загорелые, мускулистые ноги. Но кожа испачкана калом и мочой. Черные трусы надуты, как памперс.
— На этой улице введено ограничение скорости, Тед.
— Я ничего не вижу.
— Что ты не рассказал мне?
— Тебе от этого не будет толку.
Воорт тянется к замку. Заставляет пальцы отпереть его. Сердце колотится в груди. А если люди Бока ждут снаружи, прижавшись к стене?
«Зря я приехал сюда».
Воорт кричит:
— Я пускаю его! Винс, я внизу! Готов!
«Мне ни за что не обмануть их».
Встав сбоку от закрытой пока двери, Воорт говорит Стоуну:
— Протяни руку. Толкай.
Стоун мотает головой. Несомненно, он думает о том же, что и Воорт. Ему тоже не хочется стоять одному, когда дверь распахнется.
— Открывай, — приказывает Воорт.
И Стоун делает шаг вперед, словно спотыкающийся автомат, протягивает скованные руки, и… Дверь со скрипом открывается.
«Господи, защити Мика и меня».
На мгновение Стоун замирает в лучах света.
Не гремят выстрелы. Никто не пытается ворваться внутрь.
Из-за деревьев раздается голос Бока:
— Вон идет твой дружок!
У Воорта нет выбора. «Мне придется выглянуть».
Воорт высовывается из-за дверного косяка на несколько дюймов. Стоун прикрывает его — по крайней мере от прямого удара.
На поляне ничего, кроме тумана. Потом раздаются нетвердые шаги. Одинокая фигура бредет к церкви.
— Микки? — В сердце Воорта оживает надежда. Одновременно сжимается желудок.
Фигура приближается.
— Кон, с ним четверо.
«Благослови тебя Боже, Мик. Неужели действительно сработало?»
Бок окликает:
— Теперь пускай Стоуна.
— Иди.
Ощупью, со спущенными брюками, Стоун забирает влево, пробираясь по поляне вслепую. Натыкается на скамью и вскрикивает. Микки проходит мимо него. В пятнадцати футах от двери.
— Идите на мой голос, мистер Стоун, — зовет Бок. — Сколько с ним людей?
«Это должно сработать».
— Я ничего не вижу, — кричит Стоун.
Микки уже почти дошел. Но с ним что-то не так, судя по тому, как бессильно висят руки. Он горбится от боли. Но Воорт не может рисковать, выйдя на открытое место, чтобы помочь ему.
— Они в лесу с обеих сторон, — говорит Микки. — Не выходи.
Бок повторяет:
