Воорт представляет себе оставшиеся на столах пустые бутылки из-под водки и колы и женскую одежду (бюстгальтеры, туфли на шпильках) в каюте, благоухающей туалетной водой, духами, возбуждающим запахом секса. Сам Мистер Пять Процентов — тоже размякший от алкоголя или наркотиков — ведет свою любимую яхточку сквозь туман.
— Мы столкнулись в Адских Вратах, — говорит Стоун.
— Зачем было убивать таксиста?
Стоун медлит, и Воорт бьет его рукояткой пистолета в челюсть. Юрист визжит. Кажется, что в церкви есть еще какое-то существо. Животное, жившее в глубине души Воорта, теперь вырвалось на свободу. Бок сам разбудил его на автозаправке.
Когда Стоун начинает говорить снова, голос приглушен. Слышится хруст, словно сустав выбит.
— Мы не знали, что он таксист. Просто охотник за кладами. Он задавал вопросы. Мы боялись, что он как-то связан с полицией.
«Боку уже пора бы позвонить. У меня осталось время всего на один вопрос», — думает Воорт. Диктофон крутился все это время.
— После того как «Кандейс» затонула, почему нельзя было просто оставить ее в покое, на дне?
— Нет гарантии…
Стоун не договаривает.
Не имеет значения. Воорт понимает. Не было гарантии, что яхта останется на дне, что ее или улики не прибьет к берегу. Воорт узнал достаточно, чтобы понимать, что буксиры и паромы оснащены гидролокаторами. Капитаны знают рисунок дна и очертания обломков. Что-то новое легко заметить. Рано или поздно, случайно или из любопытства, гражданские или полицейские ныряльщики туда доберутся. Стоун не мог оставить свидетельства своей деятельности там, где существует хотя бы минимальный шанс, что кто-то их найдет.
— Мне нужен врач, — скулит Стоун.
Его брюки порваны, от рубашки почти ничего не осталось, лохмотья измазаны кровью. Стоуна стошнило. Лицо осунулось, на губах остатки рвоты. Багровый туман перед глазами Воорта, кажется, немного рассеивается. Львы на витраже снова выглядят нормально. Стоун вдруг начинает вызывать скорее презрение, чем ненависть. На мгновение Воорт даже ощущает жалость.
Но потом Стоун говорит:
— Ты не сможешь это использовать.
Он приходит в себя? Это возможно?
— Ты ничего не сможешь мне сделать, — цедит юрист сквозь сломанные зубы. — Получив информацию таким способом. Ты все знаешь, но на самом деле у тебя ничего нет! — Он начинает кашлять. Или это смех? — Недопустимые доказательства, — хрипит он.
«Стоун старается не дать мне подготовиться к встрече с Боком?»
Запас прочности. Воорту казалось, что этот человек сломлен. Но теперь Стоун словно засветился. С каким-то почти суеверным чувством Воорт догадывается, что присутствие, приближение Бока вдохнуло в юриста свежие силы.
Могло ли у Стоуна остаться преимущество?
Воорт говорит медленно, просто рассуждая вслух:
— Ты рассказал мне не все. Было что-то еще, так? Да. Что ты пропустил?
Нет ответа.
Ярость Воорта утихла, и теперь он полон холодной, жесткой решимости.
— Было что-то еще, — повторяет он, реагируя скорее на сопротивление Стоуна, чем на его слова. Такое напряжение воли само по себе может считаться ответом.
— Ничего… — отзывается Стоун.
У Воорта ощущение, будто он битое стекло проглотил.
Стоун шепчет:
— Кля-яну-усь.
Воорт не может удержаться. Поднимает «зиг» и снова бьет Стоуна.
— Позиция А — чисто, — раздается шепот в наушнике Бока. Бритт докладывает из леса возле Парковой магистрали. Бок расположил там арьергард, чтобы полиция или туристы не застали их врасплох у церкви. Его команда прибыла на двух машинах. «Хонда» открыто стоит на стоянке. Это манок для копа. Внедорожник в лесу с Бриттом. На нем можно будет сбежать, если Бок решит уходить по дороге.
— Позиция Б. Не могу разглядеть нашего друга.
Это означает, что норвежец Ойвен — еще один бывший ооновский миротворец из Сербии, на него всегда можно положиться — обошел церковь и теперь оказался в лесу, недалеко от задней двери, доступ к которой перекрыт машиной Воорта.
«Хорошо бы иметь лестницу, чтобы добраться до верхних окон. Если бы Воорт оказался там, я мог бы снять его даже в тумане. Но если с ним есть еще люди, они могут повредить Стоуну».
Нельзя допускать, чтобы клиенту причинили ущерб. Бок представляет себе, как Воорт заряжает оружие, строит баррикады.
«Именно так я бы и поступил».
Внезапно он понимает, как попасть внутрь.
— Позиция В? — шепчет он.
— Я, черт побери, не птица, — огрызается голос в наушнике. Бок представляет, как Австралиец взбирается по крутой тропинке от галечного пляжа, а «Скиталец» с включенным двигателем ждет у берега. — Дай мне, черт побери, еще минуту. Я, черт побери, не умею летать.
Почти готовы.
Бок бессознательно похлопывает южноафриканский «би-экс-пи» — свое любимое личное оружие: маленький черный пистолет-пулемет без зарядов весит всего пять фунтов, но способен выпускать девятимиллиметровые патроны очередью по тысяче выстрелов в минуту. Удлиненный магазин на тридцать две пули. Точность попадания и вблизи, и на большой дальности.
К сожалению, остальное вооружение команды легче, но в наши дни нельзя рисковать, ввозя в США пятерых наемников с серьезным оружием. Особенно если они приехали для тихих спасательных работ. И нельзя рисковать, перевозя в машине или на лодке гранаты и ракетные установки. Особенно если копы постоянно устраивают проверки — на реке, на мостах. И особенно если четверо крутых наемников в машине подходят под описания разыскиваемых этими самыми копами преступников.
«Мы не похожи на бухгалтеров. Мы похожи на самих себя. Людей, которых они хотят остановить».
Поэтому в последние минуты перед боем Бок мысленно осматривает арсенал, собранный у церкви. У Австралийца револьвер 44-го калибра и еще один, 38-го калибра, на лодыжке. У остальных — ассортимент полуавтоматических пистолетов с глушителями и увеличенными магазинами. «Беретта». «Глок».
«Они специалисты. А еще у них есть ножи».
— Любители регби, встречайте на поле команду В!
Это означает, что Австралиец на месте — снова спасибо сайту Уэйн-Хиллза. Бок вызвал лодку на Гудзон, как только Воорт назвал ему мост Джорджа Вашингтона. К тому времени как он узнал точное место встречи, «Скиталец» был уже достаточно близко, чтобы успеть сюда вскоре после них.
Бок приказывает Австралийцу обойти церковь и подойти к нему, не выходя из лесу — на случай, если Воорт наблюдает за окрестностями.
Из церкви доносится пронзительный крик. Стоун.
«Выходим из себя, Воорт?»
Ему нравится, когда враг выходит из себя.
