он. — А меня, и паче того — княжича нашего, вряд ли.
Оставил Ядваре для поддержки одного из нурманов и уехал.
А на следующий день к ней пришел сам княжич Вартислав.
И все решилось.
— Помнишь, Милош, я обещал, что возьму твою дочь младшей женой? — спросил Сергей.
Кивок-поклон. Молча.
— Условия тоже помнишь?
— Помню, княжич.
— У меня есть для тебя невеста.
— Да, княжич.
Как-то без восторга.
— Ядвара.
Вот теперь есть эмоция. Но такая… Не расшифровать. Вот же… шпион лехитский.
— Не нравится? Стара для тебя? Хочешь кого помоложе?
— Не хочу. И нравится. Но не думаю, княжич, что она согласится.
Однако.
Не думает он.
Да кто ее спросит!
Хотя нет, не так.
Если Милош сомневается, значит есть причина.
— Почему так полагаешь?
— Она богата и свободна. Кого хочет, того и выберет. Получше меня.
Сергей встал, положил руку на плечо Милоша, велел:
— Сиди, не вставай. Просто слушай. Сначала насчет богатства и свободы: нет у нее ни свободы, ни богатства, Милош. Был бы у нее сын, тогда другое дело. А коли сына нет, так и нет ничего.
— Почему ж нет? — вскинулся Милош. — Село у нее здесь! С землями и насельниками! И подворье богатое! И все её. Родичей печенеги вырезали начисто!
— Откуда знаешь, что не осталось никого? Может, где-то живет какой-нибудь правнучатый племянник по боковой ветви?
Милош задумался, потом кивнул. Однако уточнил:
— Ее право — первое. Главой дед ее был.
— Ее право — никакое, — возразил Сергей. — Она женщина. Не может женщина главой рода быть. Невместно ей. Придет дальний, зато с огурцом в портках, и все ему отойдет, если никто не вступится.
Милош огорчился. И снова задумался.
— Так и было бы, — заверил Сергей. — Даже не сомневайся. Был бы скот, а пастух сыщется. Только это, Милош, не наш с тобой случай.
— Не наш?
— Не наш. И не ее. Потому что она же не сама по себе. Она — моя, Милош. Мой трофей, — последнее слово Сергей произнес по-ромейски, но Милош понял. — Я ее взял. Да, не похолопил, принял вольной в свою челядь, поэтому все, что ее, при ней же и осталось. Но глава ее рода теперь — я. И все ее — мое. И она тоже. Вроде наложницы моей, только ложе не делит. Да я того и не хочу. А хочу я, Милош, чтоб она стала твоей женой. Если ты не против.
— Я — нет! — мгновенно отозвался Милош и попытался встать, но Сергей опять не позволил. — Если она захочет…
— Она хочет! — заверил Сергей. — И ты, друже, не прибедняйся. Богатств, что ты со мной добыл, на три здешних сельца хватит, еще и останется. А еще… — Сергей опустился на скамью напротив Милоша, глянул в глаза. — Есть у меня для тебя важное дело здесь, в Киеве. И Ядвара в этом деле тебе подспорьем станет немалым, потому что здешняя.
— Что за дело, господин? — Милош мгновенно собрался. Взгляд снова стал цепким, острым.
— Хочу тебя своим наместником в Киеве сделать.
— Гонишь от себя? — нахмурился Милош. — За что? Или сотник из меня плох?
— Отличный из тебя сотник, — вздохнул Сергей. — И решение это — не из легких. А куда деться? В Белозере моими делами Войст занимается. Но там все проще, и я сам там за ним пригляжу. В Новгороде — Прибысл кораблем правит, и там он на месте. В Киеве же верного человека у меня нет. Да, тебя отпустить — как руку отрезать… Но Киев — это важнейшее из важных. Потому здесь мне особый человек нужен. И этот человек — ты. Подскажешь кого другого — с радостью тебя в дружине оставлю. Подскажешь?
Милош молчал. Долго. Надо полагать, перебирал кандидатов. Потом вздохнул и согласился:
— Не подскажу, княжич. Я — самый подходящий. Прастен разве что…
— Прастен — кормчий. Он кораблями живет.
— Соглашусь, — вздохнул Милош. — А что Искора?
— С Искорой после решим. Может, тоже сюда переселю. Здесь ведь мой второй дом будет. И от Колхульды подальше. — Сергей усмехнулся. — Но это — позже. Свадьбы наши, твою и мою, сыграем в Белозере, осенью. В Киев вы с Ядварой вернетесь, как дороги встанут. Может, и вместе придем, там видно будет. Согласен?
— Я-то да, — подтвердил Милош. — Но надо бы все же и Ядвару спросить: вдруг…
— Никаких «вдруг»! — отрезал Сергей. — Уже спросил. Уже согласилась. С радостью.
Именно так, никак иначе. Совет да любовь. А о том, что вдова сначала попросилась в наложницы к Сергею, — опустим. Пусть между ним и ею просьба и останется.
Глава 14
Глава четырнадцатая. Запах победы
Растут люди.
Когда Сергей видел его последний раз, Илан бар Пахья был сотником у булхаци Песаха. Пусть сотником и не простым, а элитной конницы, однако — сотником. А теперь он бек двух тысяч всадников и величать его следует так же, как и полномочного посла Ноама бар Раффу: тарханом Иланом. Ноам тоже здесь. Не мог упустить такое замечательное развлечение, как охота на взбунтовавшихся печенегов. Пусть эти печенеги никогда не заключали вассального договора с хаканатом, но что это меняет? Раз пришли на хузарскую землю — повинуйтесь.
Две тысячи хузарской конницы, две тысячи киевской гриди — серьезный аргумент для подчинения.
Хоревой, может, и подчинились бы…
Но они были не в курсе. И они были расстроены. Ждали ромейского золота и не дождались. Тут кто угодно огорчился бы, не то что лихие степняки.
Огорчившись же хоревой всей разбойной бандой прогулялись вдоль днепровского берега (раз уж пришли, что церемониться?): пограбили на волоках, захватили с десяток укрепленных городков, в основном хузарских, чем несколько повысили и благосостояние, и настроение. Тут бы им и уйти восвояси, но — алчность и безнаказанность развращают. Кто-то надоумил хана или он сам так решил: оседлать волок мимо порогов близ острова Хорса, частично перебив, частично изгнав тамошних таможенников и волочан, а затем обложить половинной данью все караваны в обе стороны порога. Кто не отдавал половину, отдавал все. Кто был не согласен с контрибуцией, мог встать на якорь и надеяться… В общем, надеяться. Дать отпор такой здоровенной банде были не в состоянии даже совместные силы охраны десятка караванов… если бы вдруг сумели договориться о содействии. Что маловероятно. С чего бы это херсонитам о чем-то договариваться, скажем, с дунайскими булгарами? Да у них конфликт интересов, можно сказать, базовый.
У Киева и хаканата тоже был конфликт интересов. И тоже базовый. Что не помешало командованию обеих армий поладить. Связующим
