в том загородном доме.
Стоя среди поля с желтыми цветами, я пошатнулась, смутно осознавая, что творится вокруг: нападение Роана заставило телохранителей броситься в бой, стрела Элрин вонзилась в шею солдата, лязгнули мечи.
Ослабев, я закрыла глаза, отстраняясь от происходящего и не обращая внимания на крики и лязг оружия. Я знала, что к этому времени Старшие Фейри уже выдвинулись на свою позицию, чтобы устроить засаду Абеллио и кавалерии.
Западня захлопнулась.
Когда я отошла в сторону, Огмиос резко повернулся и встретился со мной взглядом; его лицо исказилось от ярости. Я насмешливо улыбнулась в ответ, зная, что гнев ослабил его самоконтроль. Я надеялась, что он не заметил усталости в моих глазах и что я едва держусь на ногах. Кинжалы в руках были для виду: у меня не хватило бы сил вонзить их даже в кусочек масла, не говоря уж про фейри.
Один из воинов короля внезапно повернулся и бросился на меня. Я беспомощно отпрянула, вскинув кинжалы в жалкой попытке защититься от огромного меча. Но когда приготовилась к атаке, нападавшего окутало облако тьмы, и он завопил от страха. Друстен присоединился к битве. Я бросилась вперед, и кинжал рассек руку противника. Рана несерьезная, но он был ослеплен, внезапная боль напугала его. Боль гораздо страшнее, когда не знаешь, откуда она исходит. Этому меня научил Абеллио. Воин отпрянул, Бранвен бросилась вперед и перерезала ему горло. В бою она раскрылась – ее глаза по-кошачьи светились, за спиной выросли темные крылья.
Пошатываясь, я сделала еще шаг назад по рапсовому полю и почувствовала покалывание в затылке – прилив сил. Лихорадочно огляделась и заметила, что король уставился куда-то в пустоту, словно сосредоточившись на чем-то невидимом.
– Нет, – выпалила я. – Прекрати…
Время замедлилось, но на этот раз не из-за меня.
Король Ужаса улыбнулся, когда темные завитки страха обвились вокруг нас. Он хватал их так же легко, как ребенок срывает цветы. Он делал это веками, и ужас тысяч душ питал его силу.
Он втягивал в себя страх, становясь все огромнее и огромнее. Оскалился хищной улыбкой, показав острые клыки, тело покрылось шерстью…
И тут я узнала, на что способен опытный фейри ужаса. Огмиос превратил страх в настоящую бурю ужаса. В ураган ночных кошмаров. Он обрушил его подобно прибою, сметая всех на пути, – и своих воинов, и наших. Фейри вокруг меня съежились, оцепенев от страха, их мускулы стали ватными.
А потом время возобновило ход, и воцарилась тишина.
Заметив, что я по-прежнему не тронулась с места, король удивился и склонил голову набок.
– Что ж, не зря тебя называют Повелительницей Ужаса. – Он вытащил из ножен за спиной длинный красивый меч.
Я присела, подняв кинжал, и уставилась на него. Я почувствовал прилив силы, когда раскрылась: зубы удлинились, на кончиках пальцев выросли когти.
Король спешился и подошел ко мне, его лицо было спокойным. Солнечный свет блеснул на моем кинжале, и я выпрямилась, не сводя с противника глаз.
– Самое меньшее, чего я могу требовать от своей дочери, – покорности, – прорычал он. – Но, полагаю, это чересчур для выродка вроде тебя.
– Я не твоя дочь.
– Моя. Твоя мать принесла тебя ко мне младенцем, и…
– Мою мать звали Марта Лидделл. Моим отцом был Гораций Лидделл. А ты всего-навсего жалкий донор спермы.
Он стиснул зубы, и я запустила в него кинжалом. Лезвие пролетело почти на фут мимо цели и упало на землю позади Огмиоса. Он злобно рассмеялся и шагнул вперед, молниеносно взмахнув мечом.
Я прыгнула в отражение в оставшемся у меня втором кинжале и выскочила за спиной короля через первый кинжал. Со скоростью, которую придал мне выброс адреналина, подхватила кинжал с земли, сделала выпад и вонзила лезвие противнику в плечо.
Огмиос вскрикнул, развернулся и врезал мне кулаком в лицо. Я рухнула навзничь без сил, левая сторона лица пульсировала болью. С искаженным от ярости лицом король поднял меч.
И в ту же секунду вперед метнулась темная тень. Роан. Его сопротивление магии ужаса усилилось благодаря нашим тренировкам. Его меч разил молниеносно. Король повернулся, пытаясь парировать удар, но его раненая рука двигалась неуклюже.
Клинок Роана вонзился в грудь Огмиоса. А сам Роан с громким рычанием вонзил рога в горло короля.
Тот упал на землю, глядя пустыми глазами, – жизнь неслышно покинула его.
Глава 38
Я шла по гравийной дорожке, не обращая внимания на мелкий дождь, барабанивший по коже и намочивший волосы. Его капли скроют слезы, которые вот-вот навернутся.
Останки Габриэля покоились на маленьком кладбище за каменной оградой, место захоронения было отмечено свежей землей и именем на надгробном камне.
Габриэль Стюарт 1981–2017
Слева находилась могила Лорены Стюарт, умершей три года назад. Я тут же пожалела, что не принесла ей еще один букет.
Я положила на могилу Габриэля белые лилии к трем другим букетам. Такое ощущение, что я разыгрываю бессмысленную церемонию. Моя дружба с Габриэлем не имела ничего общего с цветами. Если б я захотела оставить то, что действительно символизировало нашу с ним связь, это был бы кофейный стаканчик из «Старбакса». Но оставлять пластиковый стаканчик на могиле грубо, поэтому я ограничилась традиционными цветами.
Я представила Габриэля таким, каким хотела бы запомнить: вот он готовит яичницу на чистенькой кухне, а вот играет мелодию своей старой джазовой группы. Вот пытается не подпустить меня к жертве убийства, потому что не хочет меня травмировать. Слушает мои объяснения, что я пикси, и смотрит серьезно и внимательно, без тени недоверия. Отдает мне на холоде свою куртку, пока мы ждем в засаде серийного убийцу. Помогает в безумных поисках ради спасения Скарлетт. Снова и снова рискует карьерой и жизнью, чтобы помочь мне. Всегда рядом. Всегда заботится, выслушивает, старается помочь…
Я улыбнулась, вспомнив, как он упорно называл фейри «демонами». Как настоял пойти со мной в клуб фейри, потому что не верил, что с Роаном я буду в безопасности. Рыцарь двадцать первого века в сияющих доспехах…
Его потеря снедала меня, оставляя в груди пустоту.
Чувство вины сменилось печалью. Оглядываясь назад, я понимала, что совершала ошибки, но в смерти Габриэля и правда нет моей вины. Все настоящие виновники мертвы. Я об этом позаботилась.
Я не разговаривала с могилой, притворяясь, что беседую с покойником. Я знала: кому-то это помогает, но не мне. Я просто радовалась, что сохранила в воспоминаниях блестящую ниточку – частичку сущности Габриэля.
* * *
Я шла по коридору дома Роана и щурилась от
