на нём теперь защита от тёмных сил, коими, без сомнения, являются тыквоголовые. Стало быть, навредить ему не смогут ни при каких обстоятельствах. И вернётся он как только, так сразу.
Ладно-ладно, подумала защищённая я, а мне тогда что делать прикажете? Праздно сидеть возле сыщика, ожидая, пока тот придёт в себя, — бездарная, и я бы сказала, преступная трата времени. Три дня истекут — а что дальше? Убийства возобновятся, но дракон уже не сможет пожертвовать силами, ибо их попросту не будет в наличии.
Надо найти слабое место тыквоголовых прежде, чем срок действия защиты подойдёт к концу. Надо выяснить, с помощью чего их можно изгнать или уничтожить. Вот, пожалуй, чем в ближайшие семьдесят два часа займётся Нойта Сарс.
Глава 40. По ту сторону слов
За всеми треволнениями мы не заметили, как на город легла ночь. И где-то впотьмах сейчас бродил Сио Лантий, охотник за драконьим золотом. А я?
Я, ссутулившись, топала под фонарями к парку развлечений. Что-то мне подсказывало, что сегодня тыквы соберутся не у пирса, а у колеса обозрения. И интуиция, как всегда, оказалась на высоте.
Лунапарк ещё издали манил своими голубоватыми, жёлтыми, пурпурными огнями, и отдыхающие невольно устремлялись к нему.
Туристов нынче было как-то особенно много. Иногда приходилось проявлять чудеса сноровки, чтобы с ними разойтись. Пару раз среди человеческих голов мелькнули раздутые тыквенные, но на меня выходцы из бездны внимания не обратили. Они были целенаправленны, как никогда. Где-то их явно ждали.
Слившись с толпой, я осторожно следовала за тыквоголовыми, они же, в свою очередь, двигались по сходящимся траекториям в том же направлении, что и основная масса отдыхающих: к колесу.
Вероятно, их всполошили перемены, которые произошли с людьми благодаря дракону. Никого из смертных теперь нельзя было выпить, высушить, убить. На месте преступников, не знающих истинного положения дел, я бы решила, что это со мной что-то не так, что это у меня магические способности улетучились, и забила бы тревогу, и объявила бы общий сбор.
У тыквоголовых, судя по всему, как раз намечалось экстренное собрание. Подслушать — не подслушаю, но хотя бы издалека понаблюдаю, думала я. Может статься, щедрый жест детектива вселит в этих гадов неуверенность в себе, доставит им моральный дискомфорт и тем самым изгонит их из Мережа. Не понадобится даже в их слабости вникать.
Хорошо бы так и случилось.
Но пока что мои колени предательски подгибались, в сознании творился хаос, пот лил с меня градом, и дико хотелось убежать домой, чтобы завернуться там в пушистый плед и раз и навсегда отречься от этой реальности, похожей на похмельный бред.
Однако ноги всё же принесли меня к колесу обозрения, а разум очень вовремя активизировался и привёл веские доводы в пользу того, чтобы затаиться в кустах. Неуязвимость не равна невидимости. А заметят меня — попытаются убить. И хоть у них, скорее всего, ничего не выйдет, к чему мне лишний стресс?
В общем, засела я в кустах с сердцем в пятках и гудящей от напряжения головой, уши навострила. А тыквоголовые — жерди эти угловатые — поодаль топчутся, жестикулируют, на наречии своём непонятном что-то вопят. Да-да, не бормочут, не шушукаются тайком, а именно вопят, им терять нечего. Взгляд обывателя скользит по ним, не задевая, заурядный слух не улавливает их криков. Зато мой улавливает, и ещё как, только пользы от этого ноль, потому что язык незнакомый.
Вот и гадай, к атаке они готовятся или к капитуляции. Переводчика бы сюда.
Колесо обозрения медленно тянет кабинки наверх и изредка поскрипывает, оно в парке самое тихое. А вдалеке шум, визг, веселье, грохот аттракционов. И замечательно бы стать частью шумного, визгливого, весёлого. Но увы, Нойта Сарс, ты — часть мрака и неизбежности, нравится тебе это или нет.
Я посидела среди зелени и мусора, который нерадивые туристы обожают кидать где попало, порядком озябла, предприняла попытку согреться, обхватив себя за плечи, но ночная прохлада только больше забралась под одежду. А тыквоголовые продолжали совещаться и в процессе совещания становились всё более неправильными. То есть, конечно, они и раньше были неправильными, жуткими чучелами, которых призвали к жизни по чудовищной ошибке. Но сейчас с ними творилось и вовсе что-то неестественное, причём я даже не смогла бы описать словами, что конкретно.
Вспомнив о существовании такого замечательного устройства, как серк-ри, я полезла в карман за недавно купленной моделью, включила камеру и навела объектив на вражескую группировку, чтобы запечатлеть её на снимке во всей красе.
На снимке со вспышкой.
Бедовая моя башка! Вот что помешало мне проверить настройки, прежде чем включать эту несчастную камеру? Могла бы ведь убраться из засады живой-невредимой, с фотографией в виртуальной галерее, которая впоследствии прольёт свет на природу убийц. А так…
Вспышка сработала и привлекла ко мне ненужное внимание. Все тыквоголовые (а было их определённо больше десятка) одновременно повернулись к кустам, словно какие-нибудь механические куклы.
Меня прошило ледяными иголками страха: вот и пришла твоя смерть, Нойта Сарс. Хотя погодите, какая смерть? На мне же драконья защита. Понятно теперь, почему тыквы стоят и не двигаются, а только сверлят меня чёрными дырами своих глазниц. И сверлят, и сверлят… И становится мне как-то совсем худо, к горлу подступает тошнота, а пространство будто бы размывается, размазывается, тлеет.
Проклятье, думаю я. Про-кля-тье. Каламараки вяленые.
Но прежде чем меня окончательно уносит в беспамятство и безвременье, кто-то невыносимо уютный со всего разгона лупит пяткой по тыквенной роже.
— Й-я! — визжит этот ненормальный. Поправочка: ненормальная. Причём, что примечательно, не одна, а с сообщницами.
И оказались они столь лихи и проворны, что при помощи своих сногсшибательных приёмчиков раскидали тыквоголовых за считанные минуты.
Морок прошёл. Пространство обрело привычную яркость и чёткость. Я сидела, неуклюже опершись ладонями о землю, и осоловело смотрела на своих спасительниц.
Шляпки. Три шляпки, три платья с оборками, три вязаные шали.
Надо мной возвышались тётушки-вязальщицы из штаба секретных агентов. Первая выглядела взволнованной, вторая протягивала мне руку с радушной улыбкой, которую захотелось немедленно примерить себе. А третья — самая старшая — смотрела вслед тыквоголовым, которые провели в нокауте непозволительно мало и теперь суетливо отступали в темноту рощи.
— Что вы?.. — промямлила я, растерянно глядя на шифровальщицу в лиловой шляпке. — Зачем?..
— Ли Фаний Орл прикрепил к тебе жучок, — милостиво объяснили мне, — и велел нам за тобой присматривать.
Я невесело усмехнулась. Интересно, кому ещё Ли Фаний Орл успел поручить великую миссию слежки за
