его за волосы, пока не стал вынужден встретиться взглядом с Истоном.
Когда Истон заговорил, его слова тихие, но грубые, и в них звучала убежденность.
— Она стоит всего, чего ты не стоишь. Ты просто кусок дерьма, слишком слабый, чтобы осознать это.
Истон опустил колено на уже сломанный нос монстра, и Пол покашлял кровью.
Я не могла оторвать от него взгляда. Не от монстра — от Истона. Он стоял высоко, возвышаясь над монстром, но его кожа слишком бледная. Дыша слишком быстро, слишком тяжело, он наткнулся на стену, используя ее как опору. Истон… Сильный, самоотверженный, неунывающий. Но он всего лишь человек. По стеклу, разделяющему нас, поползла трещина.
Я посмотрела на нож, потом на монстра.
Колени на полу, он задыхался сильнее, чем Истон. Его лицо покрыто красным, рубашка пропитана потом и кровью. Я искала и искала, но по-прежнему нет ни когтей, ни клыков, ни рогов. Потому что, возможно, монстры тоже всего лишь люди.
Стекло треснуло, образуя паутину трещин, затем разлетелось вдребезги.
Пол бросился к Истону, и мое сердце остановилось. Я никогда не видела никого настолько бледного. Истон медленно моргал, опираясь одной ладонью о стену, чтобы удержаться в вертикальном положении, и Полу слишком легко обвить руками шею Истона, как змее. Адреналин бурлил во мне, и я заставила свое тело двигаться. Я соскользнула с матраса, на четвереньках подползла к ножу. Дрожащие пальцы сжали его. Он казался чужим, слишком тяжелым в моей руке. В поле моего зрения мелькнула фигура в дверном проеме, но я не остановилась. Я не думала. Я сделала выпад.
Я глубоко вонзила нож в бок Пола.
Он зашипел, пошатнулся, и его руки опустились. Но я не отпустила. Я вонзала лезвие глубже, глубже. Я услышала крик, резкий и надломленный, но не осознала, что он мой, пока горячие слезы не обожгли мои щеки — я крутила нож до тех пор, пока у него не подкосились ноги. Мы шли ко дну вместе, монстр и я, но я все равно не отпускала его.
Ледяные голубые глаза смотрели на меня снизу вверх.
— Ты не можешь убежать, малышка, — он кашлял, его тошнило. — Не от меня.
Из уголка его рта стекала кровь.
— Тебе следовало бы уже знать, что я всегда возвращаюсь.
Мои легкие сжались, щеки влажные, и меня охватыватила холодная уверенность.
— Ты должен был бы уже знать, что я тоже. Разница в том, что в конце концов ты всегда проигрываешь.
Пойманный в ловушку маленькой девочкой, слишком слабый, чтобы двигаться, его глаза сверкнули негодованием, и это самое приятное, что я когда-либо видела.
Что-то согрело щеку, и мои глаза скользнули вверх, чтобы обнаружить пристальный взгляд Истона, прикованный ко мне. Даже прислонившись к стене, бледный и измученный, его взгляд оставался проницательным, таким тяжелым от невысказанных мыслей, что манил и успокаивал.
— Неплохо, маленькая кузина.
Я вздрогнула от знакомого голоса, и нежная рука обвилась вокруг моей талии, помогая мне подняться на ноги.
— Но сделай мне одолжение, позволь поиграть с ним, пока он не отключился, ладно?
— Александр, — прошептала я, облегчение и неверие наполнили меня одновременно.
Мои руки все еще дрожали, и голос звучал ненамного лучше.
— Что… — я перевела взгляд с него на Истона, затем обратно. — Как…
Губы Истона приподнялись, и он поморщился, отталкиваясь от стены.
— Я расскажу тебе все об этом. Но прямо сейчас… — он кивнул в сторону окна. — Сейчас мы услышим сирены.
Пол брызгает слюной, его глаза расширились, и он пытался убежать. Александр наступил ему на живот, ударяя каблуком в живот Пола, чтобы удержать его на месте.
— Отпусти меня, — прохрипел Пол.
Он сжал ботинок Александра, но хватка слабая, глаза закатывались, и казалось, что он вот-вот потерял бы сознание.
— Позволь мне… Блядь… Уйти, — он поморщился, перевел затуманенный взгляд на окно.
Смех Александра звучал жестоко и так не похоже на смех кузена, что у меня мурашки побежали по коже.
— Да, нет.
Я не понимала, как он мог быть таким спокойным. Копы еще не приехали, но это только вопрос времени. Тревога охватила меня, и я толкнула Александра в плечо.
— Ты не можешь быть здесь. Ты должен уйти, сейчас.
Истон переводил взгляд между нами, его бровь выгнулась дугой, и Александр сказал с ухмылкой:
— Всегда беспокоишься обо мне, — он посмотрел вниз на парня под своим ботинком, который сейчас плакал. — Они узнают, что я был здесь. Я позабочусь об этом. Но я уйду прежде, чем они поймают меня. Я просто собираюсь немного повеселиться перед уходом.
Мой взгляд застыл на Поле. Я проследила за потоком слез, смешивающимся с кровью на его щеках. Он хныкал, на самом деле хныкал, и отвращение подступило к моему горлу, как желчь. Чем дольше я наблюдала за ним, тем больше он съеживался. Монстры выглядели такими большими и пугающими, но без того, чтобы кому-то навредить, их ходули выбивались из-под них и показывали, какие они маленькие на самом деле. Все это время… Все это время он говорил мне, что я ничто. Но без меня он действительно ничто.
Нежное прикосновение стерло влагу с моей щеки, и я сглотнула, поднимая взгляд на Истона. Он так близко ко мне, пристально смотрел на мои слезы. Он вытер еще одну, его губы коснулись моего виска, и он нежно прошептал:
— Несокрушимая.
Тихий всхлип задушил меня.
— Забери ее, — сказал Александр Истону. — Я ненадолго.
Истон кивнул и начал обнимать меня, но слегка покачнулся, морщась. Я словила его, просунув свою руку под его. Паника поднялась в моей груди. Насколько серьезно он ранен?
— Обопрись на меня, — тихо сказала я и сделала маленький шаг к двери.
Его вес давил мне на плечо, но его хромота выдавала, насколько сильно он все еще поддерживал себя. Только когда за нами закрылась дверь спальни, я поняла, что Истон только что сделал для меня. Честный, законопослушный Истон. Александр не стеснялся желания наказать Пола на его собственных условиях, и все же Истон ушел. Я наклонила голову и посмотрела на него, на моего Истона. Его волосы растрепаны, костяшки пальцев потрескались и кровоточили, кожа призрачная. Выражение его лица стоическое и непроницаемое, когда он смотрел прямо перед собой, полный решимости вытащить меня отсюда. Боль, которой я никогда не испытывала, закралась в мое сердце, и я прижалась к нему.
Солнечный свет упал мне на лицо, когда мы вышли на улицу. Мужчина стоял за дверью, прислонившись спиной к стене, руки сложены на груди, взгляд тяжелый. Он посмотрел на меня, на Истона, а затем
