class="p1">– И при этом все равно входишь с ней в эту дверь? Приводить Винсентову шлюшку к…
– Не смей, – резко сказал Райн. – Не смей говорить о ней в таком тоне.
Мгновенно воцарилось молчание.
– Прошу прощения.
Но, судя по тону, она вовсе не сожалела о сказанном.
Я сделала еще один шаг, и половица застонала, выдав мое присутствие. Три пары глаз повернулись на меня: Райна – невозмутимо-приветливые, Кайриса – откровенно любопытствующие и Кетуры – резкие и колючие.
Я кашлянула и поспешно сбежала по ступеням.
– Нам пора возвращаться, – сказал мне Райн. – Не хочется застрять снаружи Лунного дворца, когда начнется восход. – Он повернулся к Кетуре и Кайрису. – Передайте рагу Мише. Я скоро опять наведаюсь.
И, не сказав больше ни слова, вывел меня за дверь, подхватил на руки и поднялся в воздух.
Мы летели в молчании.
– Ты все это слышала? – спросил он наконец.
Конечно он понял. Я даже не стала отрицать.
– Благодаря тебе это было легко.
– Кетура тревожится и злится. Как и многие сейчас. Поэтому она слегка… несдержанна.
Мне показалось, что он тщательно подбирает слова.
– Если бы я огорчалась оттого, что меня называют домашней зверушкой Винсента, или его шлюхой, или кем-то еще, как им захочется, мне некого было бы винить, кроме самой себя. Да ты сам ведь меня так называл!
Райн долго молчал. Мы оба понимали, что спорить тут не о чем.
– Жена Кетуры – в Салине, – сказал он. – Кетура за нее боится. Времена ненадежные.
Салине. От упоминания этого названия у меня заныло в груди – сочувствием и чем-то гораздо более горьким.
Я тоже переживала за Салине.
– Я оттуда родом, – сказала я. – Из Салине.
– Ты?
– Там Винсент меня нашел. В человеческих кварталах. Когда усмирял бунт. Я хочу…
Раньше мне никогда не случалось произносить это вслух. Никому, кроме Винсента. Даже с Иланой я не делилась моей наивной, хрупкой мечтой.
Я потерла колечко на мизинце.
– Хочу туда когда-нибудь вернуться, – сказала я. – Погляжу, остался ли кто-нибудь из тех, кто меня тогда знал. Семья или… да кто угодно. Не важно.
Мы помолчали. Я не могла заставить себя посмотреть на него.
– Что? – спросила я. – Думаешь, это сказка?
«Сказка». Так же я сказала о его надеждах на будущее маленькой девочки, которую он спас, – той, что так сильно напомнила мне меня саму.
– Нет, – сказал он. – Я думаю, что семье, которую ты покинула, очень повезло, что ты у нее была.
Я расплылась в улыбке, но пожала плечами, испытав неловкость от такого комплимента.
– Кто они? – спросила я, меняя тему. – Кайрис и Кетура?
– Друзья, – ответил он.
Я выгнула шею и оглядела его скептическим взглядом, который он, должно быть, почувствовал, потому что посмотрел на меня так же:
– Что?
Они не были «друзьями». Я это сразу поняла. Сначала не знала почему, а потом поняла, что теперь знаю, как выглядит Райн, когда общается с людьми, которых считает друзьями. Мише. Даже… даже, может быть, я.
От моего пристального взгляда он усмехнулся:
– Ладно. Они… может быть, правильнее назвать их старыми соратниками. Я бы не пошел с ними пить пиво, но я им доверяю.
В это я поверить была готова. Не стал бы он отправлять Мише в таком беспомощном состоянии к тому, в ком не был бы абсолютно уверен.
Но – «соратники». То ли это слово? Кетура извинилась очень быстро, хотя с явной неохотой.
– Ты ими командовал?
Райн, кажется, поразился, и я была этим очень довольна. Приятно, что я еще могу удивлять его так же, как он продолжает удивлять меня.
– Да, – сказал он. – Так и было. Принцесса, да ты соображаешь.
– Когда?
– Давно. Мы были… ну… частной охраной, можно так выразиться.
А вот это уже любопытно. Я знала много вампирских правителей, располагавших собственными вооруженными отрядами. За ними повсюду таскались группки массивных бойцов с каменными лицами. Я с трудом могла себе представить Райна одним из них. Они были такими заурядными, а он… совсем наоборот.
– «Можно так выразиться»? – дотошно уточнила я.
– Так будет точнее всего, – ответил он тоном, который пресекал дальнейшие расспросы.
Мы помолчали. Я смотрела, как под нами убегают дюны и крошечные городки, поблескивая серебром под ласковыми касаниями луны.
Ни с того ни с сего Райн сказал:
– Я так больше про тебя не думаю.
– Хм?
– Что ты ручная зверушка Винсента, или его шлюшка, или как там. Может, вначале и думал, но не сейчас. Я просто… Я хочу, чтобы ты знала.
У меня сжалось горло.
Смешно сказать, но это прозвучало ценным признанием и оказалось неожиданно приятно: что меня определяют не через отношения с Винсентом. И я знала, что, хорошо это или плохо, но Райн действительно так думал.
– Я должна поблагодарить тебя, что не называешь меня шлюхой? – невозмутимо спросила я.
– Орайя, да провались ты! – фыркнул он, покачав головой. – Айксовы титьки. Я пытаюсь сказать что-нибудь хорошее.
– Как мило.
Я сделала вид, что закатываю глаза. Но когда разговор иссяк, я чуть поглубже угнездилась в объятия Райна.
Глава тридцать шестая
На следующую ночь двери Лунного дворца оказались заперты снаружи.
Винсент уехал, поэтому вместо его подарков я собиралась отправиться в город и поискать для мечей еще яду, на всякий случай. Но когда я попыталась выйти, главная дверь только лязгнула. Я подергала другую, потом еще одну. Ни одна не открылась. И окна тоже.
Когда я так быстро вернулась в комнаты, Райн, который сидел и чистил свой меч, вопросительно на меня взглянул.
– Все заперто, – пояснила я. – Двери. Окна.
Его лицо стало каменным. Он вложил меч в ножны и вышел. Вернулся через несколько минут с графином и корзиной фруктов и хлеба.
– В зале для пиров пусто, – сказал он, – вот все, что есть.
Хлеб и фрукты, и еще то, что мы припасли в этих апартаментах, – на этом продержусь по крайней мере я. Но кровь? В графине было не больше стакана.
Мы с Райном переглянулись, думая об одном и том же. Если Лунный дворец запер нас внутри, это означало, что он намерен морить нас голодом. А голод пугал нас обоих, хотя и по совершенно разным причинам.
– У тебя ведь еще есть? – спросила я, кивнув на графин.
Они с Мише припрятывали кровь с начала турнира, но… Неизвестно, сколько уцелело после нападения.
– Вполне, – глухо сказал он. – Кое-что мы потеряли при пожаре, но… Мне хватит. Поделю на порции.
Я с облегчением расслабила плечи. По крайней мере, если у Райна хватит крови, чтобы продержаться,
