– Простите, – быстро проговорил я. Если бы он поблагодарил меня еще раз, я бы закричал. – Мне очень стыдно. Скажите ему… когда он очнется, скажите, что мне жаль.
Я попятился от растерянного выражения лица Джерри, маневрируя к двери, через комнату ожидания, из больницы и в ранний утренний свет, серый и унылый.
На моем телефоне высветилось сообщение от Миллера.
Он вернулся из Лос-Анджелеса и нуждался в нас с Ронаном, чтобы вышвырнуть хахаля его мамы из их квартиры. Ночь прошла. Все закончилось. Мне нужно забыть об этом на время и быть рядом со своим другом. Я мог бы помочь ему. Принести пользу. В последний раз, а затем можно сделать то, что планировал.
Исчезнуть.
Глава 22. Ривер
Я ахнул, воздух резко наполнил легкие. Распахнув глаза, я увидел море белого, а затем парившее надо мной лицо папы. Он сжал мою руку, и это ощущение вернуло меня в реальность больничной палаты. Больница. Моя левая рука была тяжелой и неподвижной. Голова болела.
– Что произошло?
– Ш-ш-ш, все хорошо, – сказал папа. – Произошла авария, но с тобой все в порядке. Врачи говорят, что с тобой все будет хорошо.
– Что произошло?
– У тебя довольно сильное сотрясение мозга и сломана рука. Но хорошие новости! Это не ведущая рука. И тебе не нужна операция. Они взяли еще несколько анализов. Если результаты будут хорошими, а я в этом не сомневаюсь, тебя выпустят отсюда через несколько дней.
Я глубже откинулся на подушки, мысли ускользали от меня. Желудок скрутило, как будто я забыл что-то жизненно важное.
Я резко вскочил и поморщился от пронзившей голову боли.
– Как мама? Она?..
– Полегче, сынок. С ней все в порядке. Беспокоилась о тебе, разумеется. Очень сильно хочет быть здесь. Сама бы села за руль, если бы Дазия не отговорила от этого. Попозже сможешь пообщаться с ней по «ФейсТайму».
– Нет, я должен выбраться отсюда. Что-то здесь не так. Я должен быть рядом с ней.
– Всего несколько дней…
– У нее и есть всего несколько дней, папа, – сказал я, но дело было не только в моей маме. Есть что-то еще… – Расскажи мне об аварии. Что случилось?
Папа озабоченно нахмурил брови.
– Мне сказали, что небольшая временная потеря памяти о моменте аварии вполне вероятна. Что последнее ты помнишь?
Я закрыл глаза. Свет фар, несшийся по улице. Ночной океан. Холден шагает к воде…
– Холден! – Я распахнул глаза и в панике уставился на отца. Аппарат на стене запищал быстрее. – Где он? Где Холден?
– Полегче, полегче, – успокоил папа. – С ним все хорошо, сынок. Он в порядке.
Я откинулся назад, тело обмякло от облегчения и тяжелого изнеможения.
– В порядке? Где он? Что случилось?
– Вы двое были на Шоссе номер один. Холден сказал, что ты свернул с дороги, чтобы избежать столкновения с оленем. Автомобиль съехал в небольшой овраг и перевернулся. Тебе очень повезло…
– И с ним все хорошо? Ты уверен?
– Ни царапины. – Папа поерзал на стуле. – Ривер… Ты должен был находиться на выпускном с Вайолет. Кто такой Холден?
Прежде чем я успел ответить, вошел высокий врач лет пятидесяти с фамилией Стэнсфилд на бейджике. Он тепло улыбнулся.
– Ага, очнулся. Рад видеть. Как твои дела, Ривер?
– Слабость. Голова болит.
Доктор Стэнсфилд пододвинул стул к моей кровати.
– Этого следовало ожидать. Тебя довольно сильно ударило в висок.
Он достал ручку-фонарик и посветил мне в глаза, затем задал несколько вопросов о силе боли и о том, что я помнил про аварию. Весьма немного.
Доктор Стэнсфилд кивнул.
– У меня есть кое-какие новости.
Папино лицо побледнело.
– Какие?
– Готовы еще несколько результатов анализов. Мое первоначальное предположение остается в силе – у тебя небольшое кровоизлияние в мозг, Ривер, которое не требует хирургического вмешательства. Наша команда неврологов согласилась, что оно пройдет само.
Папа со смешком схватился за сердце.
– Это здорово. Боже, как вы меня напугали, док…
Доктор Стэнсфилд поджал губы.
– Что?
– Я назвал случившееся с Ривером «сильным ударом» по голове, но это более мягкое название «черепно-мозговой травмы». Я так понимаю, ты играешь в футбол?
– Да, но…
– Он собирается в Университет Алабамы, а затем в НФЛ, – сказал папа. – У него уникальный талант.
– Боюсь, после аварии играть будет опасно, – сказал доктор Стэнсфилд. – Футбол – травмоопасный спорт. Для Ривера, перенесшего такой уровень ЧМТ, продолжение игры создаст почву для дальнейших пагубных последствий. В частности, Синдром второго удара.
– Что это? – поинтересовался я.
– Острый отек мозга, который возникает при втором сотрясении, если полностью не восстановиться после предыдущего. Повторная травма может вызвать повышение внутричерепного давления, которое будет трудно или невозможно контролировать. В некоторых случаях это приводит к летальному исходу. – Доктор Стэнсфилд сложил руки на груди. – Я так понимаю, весенние тренировки начнутся примерно через месяц?
Я кивнул, а папа округлил глаза.
– Стоп, погодите. О чем вы говорите?
– Я пытаюсь дать вам полную картину ЧМТ вашего сына и возможных рисков. Даже если это сотрясение мозга пройдет, дальнейшие удары по голове, как это часто бывает в подобных видах спорта, могут в перспективе привести к проблемам. Если вы следите за футболом, то, возможно, слышали о недавних исследованиях игроков, у которых развивается хроническая травматическая энцефалопатия.
– Я знаю, что такое ХТЭ, – сказал папа. – Но она бывает от повторных травм головы. Целая жизнь стоит…
– Я говорю об общем состоянии мозга вашего сына, мистер Уитмор. Оно поставлено под угрозу. Как врач, я рекомендую, чтобы Ривер больше не играл в футбол.
Я бы рассмеялся, если бы папа не был так убит горем.
– Вы не понимаете, доктор. Он не обычный игрок. У Ривера дар. Он собирается…
– Папа. – Я покачал головой. – Вы не могли бы оставить нас на минутку наедине, доктор Стэнсфилд?
– Конечно. – Он поднялся на ноги. – Я вернусь проверить тебя через несколько часов.
Он ушел, и папа проводил его сердитым взглядом, а затем широко мне улыбнулся.
– У врачей такая обязанность говорить подобные вещи. Они озвучивают наихудший сценарий, чтобы на них не подали в суд…
