В и к т о р. Иду! Всех, кого я обижал, — прощаю!
С т а с и к. Лети-лети… птичка!
Р и т а (Виктору). Вот тебе деньги за мой билет. Пригодятся.
В и к т о р. Спасибо! Потом отдам. (Немчиновой.) Ну, Нина Сергеевна…
Н е м ч и н о в а. Скорей возвращайся!
Рукопожатие.
С т а с и к (Рите). Ты правда не летишь?
Р и т а. Правда.
С т а с и к. Почему?
Р и т а. Сам догадайся.
Н е м ч и н о в а (Виктору). Мы не пойдем провожать тебя к самолету, чтоб не хлюпать носами у трапа…
В и к т о р. Да вас и не пустят! До скорой встречи! (Убегает.)
Поднимается ветер и уносит туман с аэродрома. Открывается летное поле с самолетами на нем. А за полем — кромка березового леса, из-за которого поднимается ярко-красный диск солнца. Гул взлетающего самолета, постепенно замирающий на звенящей ноте.
С т а с и к (выходя вперед). Мне всегда казалось, что в школьные годы каждый из нас пишет только черновик жизни, в котором все можно еще будет переписать начисто, исправить и переделать — там, за порогом школы, когда и начнется-то настоящая жизнь… А настоящая уже идет — полным ходом! — и ничего в ней не повторится дважды! Возвращайся, Межов, мы еще с тобой потягаемся.
Р и т а (выходя вперед). Самолет с каждой секундой уносит его все дальше и дальше… Но ведь и тогда, когда Виктор был совсем рядом, он был так же далеко от меня, как теперь… Странно, мне почему-то не хочется реветь, словно маленькой, как это бывало со мной раньше… Почему я сегодня верю, что тоже еще дождусь своего самолета, на котором люди летят за счастьем? И он тоже будет весь розовый от солнца…
Н е м ч и н о в а (выходя вперед). Мы проводили Виктора и ждем теперь, когда он вернется. И вернется один или вместе с Галей. А главное — каким вернется. Ведь это самое главное — какими мы становимся, взрослея… Правда?
З а н а в е с.
1971
ПОПЫТКА НЕ ПЫТКА
Комедия в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Д и м а Р у ч е й к о в — 17 лет.
И р и н а — его сестра, 25 лет.
Ф е д я Г о р ч и ц ы н — 19 лет.
Т а н я М у р а в и н а — 16 лет.
П а в е л А н д р е е в и ч М у р а в и н — отец Тани.
М у з а В а с и л ь е в н а — мать Тани.
С о ф ь я И в а н о в н а — бабушка Тани.
В и к т о р У з д е ч к и н — участковый.
Действие происходит летом в Москве.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сквер (просцениум). Летний день. Входят Д и м а и Ф е д я. Дима — среднего роста, с тонкими чертами лица и девичьим румянцем, с копной русых волос, Федя — высокий, худой, лохматый, в больших очках. На нем, несмотря на лето, свитер грубой вязки. Оба парня в подавленном состоянии. Медленно, усталой походкой приближаются к скамье, садятся в разных концах. Молчат.
Ф е д я (вскочив). Старик, и все равно ты Гамлета гениально читал! Это говорю тебе я, Федор Горчицын, видевший в деле всех абитуриентов последних лет! Правда, по-английски нюансы не очень доходили…
Д и м а. Какие там нюансы, если Муравин прямо сказал — у вас нет способностей к перевоплощению…
Ф е д я. Что ж, по-твоему, экзаменатор не может ошибиться? Даже если он профессор, народный артист и будущий руководитель курса? Сам еще локти кусать будет, когда ты в другой театр подашься!
Д и м а. Не подамся.
Ф е д я. Да если на каждую двойку обижаться…
Д и м а. Я сам в себе сомневаться стал.
Ф е д я. Что же тогда мне говорить?! Три года меня без пощады режут на экзаменах во всех театральных училищах Москвы! А я — не сдаюсь! В этом году даже на второй тур прорвался! Надо быть мужчиной, старик, и не тушеваться при неудачах. Веришь в свое призвание — дерись за него до последнего. Дней через десять наберется еще одна группа для второго тура. Пойди скажи, что ты сегодня с температурой показывался. Справочку достань. Допустят к пересдаче.
Д и м а. Не хочу навязываться человеку, который в меня не верит.
Ф е д я (вздохнув). Тонкокожий ты. Трудно тебе придется.
Д и м а. Откуда ты знаешь?
Ф е д я. Я про театр все знаю. Не меньше твоего Муравина.
Д и м а. Почему ж ты не идешь на театроведческий?
Ф е д я. Стать бумажной крысой при театре? Ни за какие коврижки! Знать нужно для того, чтобы уметь. А вот «уметь» у меня пока не получается…
Д и м а (внезапно). Муравин! Сюда идет…
Ф е д я. Чего ты испугался? Раз уж такая встреча подвернулась… Скажем дорогому профессору пару теплых слов…
Д и м а. Зачем?
Ф е д я. Вдруг в нем человек проснется?
Д и м а. Нет, я лучше пойду…
Ф е д я. Подожди меня за киоском!
Дима убегает. Входит М у р а в и н.
(Поклонившись.) Добрый день…
М у р а в и н (останавливается). Послушайте, Горчицын, я скоро вас и во сне видеть буду!
Ф е д я. Да, угрызения совести — страшная вещь…
М у р а в и н. Не обольщайтесь, моя совесть совершенно спокойна. Вы в третий раз держите в наше училище. Чем вы занимаетесь в промежутках?
Ф е д я. Работаю. Лаборантом в Курчатовском институте.
М у р а в и н. Господи, у человека в руках современная профессия, а ему приспичило стать актером! Мой вам дружеский совет — возвращайтесь в свою лабораторию, а на будущий год поступайте в технический вуз. Как правило, в технических вузах сильная самодеятельность, уж дикцию вам наверняка там поставят.
Ф е д я. Благодарю вас, таких советов я дома досыта наслушался. В следующий раз…
М у р а в и н (с нарочитым испугом). Как, будет еще и следующий?!
Ф е д я. А вы надеялись, я сдамся после трех попыток?
М у р а в и н. Поймите же, Горчицын, мы любим и ценим настойчивых, но когда под их настырностью есть твердая основа!
Ф е д я. Какая?
М у р а в и н. Да талант, черт вас побери! Я не допустил вас к третьему туру из-за профессиональной непригодности и сделал это с полной ответственностью. Поверьте вы наконец в это!
Ф е д я. А если я не могу без театра?
М у р а в и н. Но почему непременно актером? Идите к нам рабочим сцены, они вот как нужны. Дослушайте, я не кончил. Получитесь, станете работать в постановочной части, своими руками делать каждый спектакль. Пусть не на сцене, а за кулисами…
Ф е д я (холодно). Мне это не подходит.
М у р а в и н. Что ж, сочувствую… (Хочет идти.)
Ф е д я. Минуточку, профессор. У меня, быть может, и в самом деле нет таланта. Но в других я этот талант за версту чую.
М у р а в и н. Куда вы клоните?
Ф е д я. Вот Дима Ручейков, который читал Гамлета по-английски…
М у р а в и н. Мямлил, а не читал! У него отсутствуют способности к перевоплощению. (На движение Феди.) Все, у меня больше нет времени для дискуссий! Прощайте.
Ф е д я (сквозь зубы). До новой встречи, профессор.
М у р а в и н. Лично я́ не очень на ней настаиваю. (Уходит.)
Пауза.
Появляется Д и м а.
Ф е д я. Слышал?
Д и м а (вздохнув). Слышал…
Ф е д я. Ладно, и этот раунд — не в нашу пользу. Но пока мы живы, нас нельзя считать побежденными, верно?
Д и м а. А если мы просто слепые фанаты?
Ф е д я. Время
