— Ты делаешь мне больно, Ричард, — говорю я низким голосом, стараясь не привлекать внимания.
Потому что даже сейчас я пытаюсь защитить его имидж.
Пытаюсь убедиться, что я соответствую кроткой, послушной версии женщины, которой он хотел меня видеть.
Почему?
Почему, чёрт возьми, я делаю себя меньше для него?
— Хорошо. Не могу поверить, что ты думала, что сможешь победить меня. — Он ядовито смеётся и оглядывает комнату в поисках старых добрых друзей, которые обычно заступаются за него. Но это не вечеринка братства. Это семейная вечеринка в престижной юридической фирме.
Никто не хочет присоединиться к смеху с ним. На самом деле, глаза, которые смотрят на нас, смотрят с замешательством и беспокойством. — Ты мусор, Эбби. Всегда такой была. Предполагалось, что ты будешь просто женщиной, которую я трахаю, когда это удобно. Но потом ты стала полезной, заботилась о вещах и облегчала мне жизнь. Я держал тебя рядом. Зачем нанимать помощницу, если я могу просто трахнуть женщину и убедить её, что сделаю её своей женой, если она будет делать для меня всю эту хрень?
Очевидная правда, что Ричард не только знал о том, как много я для него делаю, но и знал мою мотивацию, убивает небольшую часть меня. Ту часть меня, которая думала, что, возможно, просто возможно, он был слишком туп, чтобы понять эту часть. Что, возможно, он был настолько тупым и заблуждался в своём старом денежном воспитании, как единственный ребёнок — богатый белый мальчик, что считал это нормальным поведением.
Но я должна была догадаться.
Он придурок, но Ричард не дурак.
— Но потом ты потеряла свою полезность, Эбби. Потеряла, когда начала ожидать чего-то. Поэтому я потерял тебя. — Комната чуть-чуть кружится, и я чувствую особое желание вырвать у его ног.
— Ты облажался. Я человек, Ричард. Ты обращаешься с людьми, как с собственностью, как будто они тебе что-то должны. Но никто тебе ни черта не должен. — Его рука крепко сжимает моё запястье, и с моих губ срывается тоненький звук: паника, боль и страх, слитые воедино.
— Ричард, отпусти её, — говорит голос.
Саймон.
— Дедушка…
— Я сказал, отпусти её.
— Ты понятия не имеешь, что… — Саймон обрывает его, и я не собираюсь лгать — я удивлена стойкостью этого человека после рассказов Ричарда. Но опять же… ничего из того, что говорил Ричард, не было правдой, очевидно.
— Я всё слышал. Ты заслуживаешь худшего, чем то, что она с тобой сделала.
— Она разрушила мой шанс стать партнёром, — говорит Ричард с детским нытьём.
— Ты бы никогда не стал партнёром, Ричард, — говорит Саймон, и вся комната замолкает. Ди-джей всё ещё играет рождественскую музыку, но со словами Саймона она кажется ещё тише.
— Ни хрена, я собирался! — говорит Ричард, но отпускает моё запястье, поворачиваясь к своему дедушке. На секунду я беспокоюсь, что он двинется к нему, ударит и схватит старика, но он просто стоит на месте.
— Ричард. Ты не стал был.
— Я заслуживаю стать партнёром, дедушка. Я ждал шесть лет, никогда не третировал тебя за то, что ты не сделал этого раньше. — При этих его словах я не могу удержаться от смешка, потому что это, блять, не так. Я слышала, как он звонил Саймону, жалуясь на то, что хочет стать партнёром. Его голова поворачивается ко мне, и я прикусываю губу, вспоминая, что мне нужно выбраться отсюда и найти Дэмиена.
— Ты ничего не заслуживаешь только из-за своей крови, Ричард. Ты не выигрываешь дела в одиночку. Ты не командный игрок. У всех в офисе проблемы с тобой…
— Это чушь. — И тут, к моей всепоглощающей радости, я слышу согласие и хихиканье, означающие, что в офисе действительно недолюбливают Ричарда.
Может, этот план мести стоил того, хотя бы для того, чтобы увидеть, как всё развалится.
— Это не так. Ты берёшься за дела только с паршивыми намерениями.
— Я берусь за дела, которые принесут деньги.
— Ты берёшься за дела с алчным сердцем, Ричард. Это не то, для чего нужна эта фирма.
— Эта фирма для того, чтобы зарабатывать деньги.
— И есть способ сделать это, не помогая насильникам. Не занимаясь только делами высокопоставленных клиентов.
— Я не…
— Мы с Дэмиеном собирались поговорить с тобой в следующем году и обсудить это. Но ты, похоже, так хочешь обсудить это сейчас, так что вот: фирма меняет тактику. Мы хотим помогать большему количеству людей, мудрее выбирать наших клиентов, поэтому мы не будем принимать дела, в которых есть обвинения в насилии, будь то физическом, эмоциональном или финансовом. Все клиенты должны будут подписать пункт о морали.
В зале наступает тишина, музыку отключили минуту назад, и каждый человек в комнате смотрит, внимательно слушает.
— Господи Иисусе, дедушка. Он добрался до тебя. У тебя здесь было что-то замечательное, а ты собираешься всё испортить?
— Единственный, кто сейчас всё портит, так это ты. Судя по тому, как Дэмиен смотрел на Эбби весь вечер, я не думаю, что он будет в восторге, узнав, что ты прикоснулся к ней.
— Какое мне, блять, дело до того, что он думает? — говорит Ричард, слюна летит вместе с его словами. — Он гребаный неудачник. Мусор из Бронкса, которому повезло. Он ничтожество, и только и хочет помогать неудачникам…
И от мерзких слов, вылетевших из его рта, я теряю самообладание. Я отдёргиваю руку назад, жалея, что у меня нет старшего брата, который научил бы меня наносить удары, и бью Ричарда в уже покрасневшее место, оставленное Дэмиеном.
— Блять!
Это я.
Это я кричу, потому что я думаю, что люди забывают сказать вам, что когда вы бьёте кого-то с намерением причинить ему боль, это также причиняет боль и вам.
Я трясу рукой, прыгаю, как будто это поможет, мои каблуки цокают по дорогому мраморному полу.
Но пока это происходит, я не замечаю, как три человека хватают Ричарда.
Потому что, когда я собиралась ударить его, в качестве платы за то, что он так говорил о Дэмиене, Ричард набросился
