с Южной Америкой, но было готово получать свою долю прибылей. Такая практика привела к развитию двойственной колониальной администрации, при которой королевские чиновники, с одной стороны, противостояли конкистадорам и частным предпринимателям - с другой. В вице-королевстве Новая Испания раскол стал по сути расколом между letrados («образованными» - многие чиновники были сформированы в гуманистических традициях Эразма) и hombres de experiencia - людьми с практическим опытом, которые знали, «как извлечь максимум пользы из туземцев».
Карл V очень хотел защитить местное население от эксплуатации и истребления. Сделать это он стремился путем поселения индейцев в резервациях, изолированных от испанских колонистов и их пагубного влияния. Поэтому стало необходимо убрать частные властные полномочия, дарованные encomenderos, которые использовали труд туземцев в своих поместьях, и те полномочия, которые были переданы им короной и не терпели внешних вмешательств. Их негодование можно понять. В Европе Испании противостояли многочисленные враги в военной, политической, экономической, интеллектуальной и религиозной сферах. Сам полуостров, на котором находилась Испания, не был защищен от подрыва испанской ортодоксальности и «расовой чистоты» мусульманами, маврами, евреями и многочисленными ересями, потоками льющимися в Испанию из Европы. Стремясь защитить себя от этой открытой Европы с ее непомерными и истощающими требованиями, испанцы попытались сделать свою Америку закрытым испано-католическим государством - Estado catylico cerrado, в дела которого не мог вмешиваться никакой «иностранец», будь он папой римским, императором, немцем, фламандцем, французом, португальцем или итальянцем.
В письме, которое он написал Карлу V в 1518 г., испанский юрист и колониальный судья Зуазо излагает историю о том, как папа Александр VI, будучи сам испанцем, в 1493 г. поделил землю, как апельсин, между королем Португалии и дедами его нынешнего величества. В Америке - испанской половине мира - испанский король был владыкой церкви, а ее епископы и духовенство были его королевскими чиновниками. Иностранным миссионерам и иностранным предпринимателям было запрещено туда проникать.
Свод законов, который испанцы составили для Нового Света, был основан на этих принципах. То, что законы были суровыми, доказывает неоднократное предоставление льгот Карлом V. Первыми, кто возмутился против них, были фламандцы, которые хотели, чтобы молодой император создал для них епископства в Новом Свете. Затем на сцене появились немецкие солдаты и купцы, когда Фуггеры и Вельзеры начали проявлять интерес к заморской империи. Последовавшие за этим столкновения были серьезными, так как испанцы упорно не признавали особые соглашения, в которые входил император. К январю 1535 г. епископ Венесуэлы Бастидас писал императору, умоляя его не пускать больше немцев в страну: те, которые уже приехали туда, были людьми низкого сословия, испорченными идеями еретика Мартина Лютера. В 1558 г. немецкая торговля была полностью исключена в пользу испанской торговли. После 1540 г. иностранцы уже не могли получить разрешение на проживание. При Филиппе II колониальный режим становился все более ограничивающим с усиливавшимся испано-националистическим характером.
9 ноября 1530 г. был объявлен закон, который стал причиной большого религиозного недовольства в Латинской Америке, а его последствия и до сих пор там чувствуются. Это был закон, запрещающий всем «иностранцам» создавать миссии в Испанской империи. «Иностранцами», которых он главным образом затронул, были францисканцы. При Карле V законодательство против иностранных миссионеров было суровее, чем против иностранных торговцев и предпринимателей, хотя сам Карл сделал несколько исключений из общего правила для отдельных иностранцев, которые были членами религиозных орденов.
На своих заморских территориях испанцы (в противоположность португальцам, которые практиковали «открытую» экономику) строили закрытое испанское государство. Экономика, церковь, полиция, армия, школы, судебная система -все это находилось под управлением королевского правительства, которое работало через своих светских и церковных чиновников и суды. Разве удивительно в таком случае, что росло искушение создать закрытую Испанскую Европу в образе этой закрытой Америки?
Именно эта перспектива внушала страх папам римским, немецким католикам и протестантам, нидерландцам и всем неиспанцам, что, в конечном счете, и привело к огромному пожару Тридцатилетней войны. Притом что повсюду в Европе были испанские войска, испанские опорные пункты, испанские государственные деятели, испанская религия и испанские союзники, вскоре должен был настать день, когда Европа стала бы закрытой по образу и подобию «закрытого католического государства». Со временем до людей начало доходить, что существует поразительный параллелизм между беспрецедентными событиями, происходящими одновременно в Европе и Америке. «Открытие» того внутреннего мира, в котором каждая душа имеет прямой доступ к Богу, имело в Европе аналог - открытие Нового Света. Лютер и великие испанские завоеватели Америки принадлежат приблизительно к одному поколению. 1517 год, когда Лютер пригвоздил свои тезисы к церковной двери в Виттенберге, также был годом, когда в путь отправилась в плавание первая экспедиция под предводительством Франсиско Эрнандеса де Коцрдоба с целью завоевания Мексики. Лютер умер в 1546 г., Кортецс - годом позже.
Драму европейской истории и, в частности, Священной Римской империи, к светской, церковной и политической формам и будущему которой испанцы теперь начали проявлять интерес, подчеркивает факт, часто не замечаемый современными и более поздними экспертами, а именно то, что существовало две Испании. Эти две Испании невозможно отделить одну от другой, и они зачастую ведут свой большой спор в уме и сердце одного и того же человека. Мировая общественность узнала об этом конфликте благодаря диспуту между Лас Касасом и Сепульведой, который состоялся в Вальядолиде в присутствии императора в 1550 г.
«Другая Испания» - обратная сторона закрытой национальной системы, вероятно, имела своими истоками очень древние темы индивидуальной свободы и свободы Я. Испанцы в XIX в. называли себя нацией двадцати двух миллионов королей. Древняя жажда свободы, и прежде всего свободы думать, знать и формировать независимые суждения, в XVI в. получила подкрепление от испанского неосхоластицизма, открытого реальности, развития аналогично ориентированной юриспруденции и многих других элементов, которые проникли в Испанию благодаря движению сторонников Эразма.
Франсиско де Витория (1483/5—1546) был родоначальником международного права в Европе; будучи богословом, он был готов давать непредвзятое лингвистическое объяснение трудных выражений, проскальзывающих даже у таких весьма подозрительных авторов, как Валлья, Эразм и Меланхтон. Витория, лекции которого привлекали аудиторию, в которой насчитывалось более тысячи студентов, в начале 1539 г. взял тему De Indis (об Индиях - исп.) в качестве основы для специальной лекции, оправдывая свой выбор тем, что убийства, отчуждение собственности и эксплуатация такого большого количества невинных людей делают эту тему интересной для изучения не только юристов, но и богословов. Основная идея его лекции такова: индейцы -законные и мирные собственники своих земель. Ни папа, ни император не имели права позволять, чтобы эти земли были захвачены силой просто на том основании,
