Этне заглянула в него – среди серебра тускло блестела золотая монета. На ней отчетливо виднелся чеканный профиль ее мужа, короля Бреса Лугайдийского.
Зажав монету в кулаке, Этне задула свечу и прокралась обратно к кровати. Юркнула со своей стороны под одеяло и спрятала монету на груди в складках сорочки.
* * *
Проснулась Этне от утреннего шума, поднятого Куланном. Две Половины ходил по каюте, кашлял, потом принялся с громким фырканьем умываться. Этне поняла, что совсем не выспалась, но тоже соскочила с постели, заплела волосы в косу и оправила платье. Куланн, казалось, не обращал на нее никакого внимания. Этне умылась в том же тазу, что и наемник.
Пока она протирала глаза, Куланн достал из сумки вяленое мясо и хлеб. Отломил и сунул ей по куску того и другого. Чувствуя, как сводит изголодавшийся желудок, девушка быстро сжевала сухой черствый хлеб, проглотила жесткое соленое мясо.
Куланн сделал несколько глотков воды из фляги, передал ей. Этне жадно пила, наслаждаясь вкусом. И с каждой каплей все больше осознавала, насколько изменила ее сегодняшняя ночь.
– Закутайся, – Куланн протянул ей плотный женский платок, темный и без узоров.
Этне обвязалась так, чтобы было не видно ни волос, ни лица.
В серых рассветных сумерках они молча вышли из каюты. Одинокий часовой спал на палубе, широко разбросав руки и ноги. От него несло перегаром. Поморщившись, Куланн переступил через распростертое тело.
Он провел Этне к ближайшей таверне, где ждала лошадь. Усадил девушку в седло и запрыгнул сам. Этне спиной чувствовала его жесткую кожаную куртку, обшитую металлическими пластинами. Руки наемника, держащие поводья, сжимали ее с двух сторон. Этне посмотрела на небо и увидела, как алый свет зари заливает его от края до края. Сердце ее радостно забилось.
Они въехали в город. Куланн уверенно находил дорогу в путанице улиц. Наемник и девушка миновали центральную площадь с виселицами и лобным местом, свернули в торговые ряды, где продавцы уже раскладывали свои товары и весело переругивались между собой. Дальше начинались богатые тихие кварталы. Куланн остановил лошадь в конце короткой сонной улицы, где добротные дома скрывались за высокими заборами, а утреннюю благодать нарушал лишь хриплый надсадный лай цепных псов. Здесь уже наступала весна, садовые деревья покрылись первой нежной зеленью.
У одного из домов наемник спрыгнул с коня, снял с седла Этне и поставил ее на землю. Взялся рукой за кольцо на калитке и уверенно постучал три раза. Ему открыл мрачный тип в полотняной одежде – и молча повел гостей за собой. На крыльце ждала невысокая полная женщина в богатом платье. Маленькие темные глаза так и впились в Этне. – Вот эта девушка, – произнес Куланн. – Будет жить у вас. Плату я внес, потом еще через полгода завезу. В город пусть не ходит. Ни к чему лишние взгляды.
– Хорошо, мастер, – отозвалась тонким противным голосом хозяйка. – Комнаты опять смотреть будете?
– Нет, не буду, – Куланн мрачно взглянул на Этне: – Иди за хозяйкой. Будешь пока жить здесь. А там как Небеса решат. Прощай.
Наемник уже шел к калитке, когда его окликнул нежный голос.
– Подождите!
Обернувшись, Куланн увидел, что Этне идет к нему. Взгляд у девушки переменился. Вместо страха в нем светилось царственное спокойствие. А еще – читался некий невыразимый приказ.
– Вы ведь наемник, – произнесла Этне. – И продаете королям свой меч за золото, так?
– Ну, – грубо ответил Куланн, начиная злиться.
Ему хотелось быстрее покончить с этим неприятным делом. Уйти и забыть о робких глазах и сияющих волосах. Напиться вусмерть и обрести свою прежнюю жизнь. – А я – королева, – звонко сказала Этне. – И я вас нанимаю.
Она протянула Куланну руку, сжатую в кулачок, и раскрыла ладонь. Ярко сверкнула золотая монета.
Потеряв дар речи, наемник уставился на профиль Бреса. А потом поднял взгляд на Этне. Ее косы переливались золотом в лучах яркого утреннего солнца.
* * *
В Твердыне жизнь била ключом. Вооруженные фении проверяли упряжь своих коней, управляющий Эрик носился туда-сюда, проверяя, как выполняются распоряжения госпожи насчет зерна. При виде столь приятной суеты у Владык Улада загорелись глаза.
Дикий отдал своего жеребца Коннле, приказал управляющему разместить гостей, накормить и обеспечить всем необходимым. И хотел было отправиться искать мать, но Эрик сообщил, что леди Ворон еще накануне отбыла куда– то в своей карете, взяв с собой лишь верного Ройле.
– Куда ее тролли понесли в такое время? – проворчал Дикий. – Тогда найди моих братьев и передай, что я жду их у себя в башне. Слишком много народу тут ошивается, чтобы обсуждать дела за столом в зале.
Тут раздался громкий радостный визг. Из замка вылетела Финела и опрометью бросилась к Ворону. Обхватила за колени, пронзительно крича:
– Вернулся! Вернулся!
На эти вопли обернулись Владыки Улада. Кормал поджал губы, а Фаэлин с любопытством уставился на девочку. – Ее Величество Финела – законная наследница престола Таумрата, – ухмыльнулся им Дикий.
Он подхватил визжащую малышку, звонко чмокнул в нос и поставил на землю.
– Как там Улад, правда, что они крыс едят?
Кормал ухмыльнулся. Дикий сунул девочку под мышку и понес в замок.
– Нечего орать, когда чужие на дворе, – строго сказал он ей уже в зале. – Ты будущая королева и должна понимать, что лишнее слово может стоить языка.
– Сам же так говорил! – возмутилась Финела. Свой язык и прикуси!
– Маленькая нахалка, – усмехнулся Дикий. – На день рождения подарю тебе намордник.
Взвизгнув, Финела от души пнула его в голень.
– Опять драться! – расхохотался Дикий. – Чем занята эта рыжая корова, которая должна обучать тебя девичьим повадкам?
– Вздохами о твоей морде! – выкрикнула Финела.
В зал вошла Мэрид и приветствовала Дикого сияющим взглядом. Сморщившись, будто хлебнул прокисшего вина, Ворон кивнул ей и приказал:
– Забери девчонку. У меня дела.
Финела принялась громко возмущаться, но Мэрид все же удалось утащить ее в девичью.
Дикий поднялся в свою башню и рухнул на постель, не разуваясь. Прибежал Серый и улегся у хозяина в ногах. Дикий стал тыкать ему в нос мыском сапога, заставляя волкодава недовольно ворчать.
В скором времени дверь отворилась и вошли Гордый, а за ним – Младший. Увидев, что Дикий валяется на постели, они переглянулись.
– Здрасьте, дорогие родственники, – язвительно приветствовал их брат. – Как ваши дела, как здоровье?
– Зачем ты нас звал? – спросил Младший.
Он отлично знал характер Дикого и не собирался ему подыгрывать.
– Фу на тебя, как только у нашей веселой матушки мог народиться такой угрюмец? – хохотнул Дикий. – И раз уж о ней зашла речь, кто мне скажет, куда она подевалась, когда нужней нужного?
