Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Подъехав к дому и выключив двигатель, я потянулся за телефоном. Обычно я держу его в месте для стаканов рядом с сиденьем, но в этот раз я его там не обнаружил. Я проверил карман куртки – ничего. Я взглянул на свой дом, где везде был потушен свет, и представил своих мирно спящих дочерей. Было уже около половины первого ночи, но, выходя из машины, я занервничал. Вдруг со мной пытались связаться, а я был недоступен?
Я снова завел машину, за пять минут доехал до больницы и пошел к своему шкафчику на третьем этаже. Подходя, я услышал, как звонит мой мобильный. Я взял телефон и увидел 10 пропущенных звонков от Джейка. Вот черт.
Открывая сообщения, я услышал, как по громкоговорителю объявляют мое имя. Меня срочно вызывали в операционную. У меня душа ушла в пятки.
Я быстро стянул уличную одежду и стал торопливо надевать хирургический костюм, параллельно перезванивая Джейку. Сняв трубку, он закричал: «У нее кровотечение! Я не могу до тебя дозвониться!»
Я вбежал в операционную в тот момент, когда Джейк и команда натирали бетадином оголенный живот пациентки, который раздулся, как у беременной. Я заметил, что кожа, на которой не было бетадина, белела, как у трупа. Мониторы показывали кровяное давление чуть выше 60, а пульс – 150. Несколько резидентов-анестезиологов и других работников переливали кровь из пакетов в вену на шее пациентки.
Я попросил медсестру, которая торопливо готовила все необходимое для операции, принести немного льда на случай, если почку придется извлечь. Я планировал промыть почку, охладить ее и по возможности вернуть в тело пациентки. Я подошел к раковине и сделал глубокий вдох. Пока мы мыли руки, Джейк рассказал мне, что произошло.
Вскоре после окончания операции давление пациентки начало падать, а ее живот стал раздуваться. Было очевидно, что у нее внутреннее кровотечение. Я не мог решить, как поступить: наорать на Джейка за то, что он самостоятельно принял решение везти пациентку в операционную, или обнять за проявленную инициативу.
Я прервал Джейка на середине предложения и стал обсуждать с ним шаги, которые нужно предпринять, вернувшись в операционную. Я воображал себе реки крови, которые нам предстояло увидеть. Я велел Джейку защитить глаза, и мы вошли в операционную, где медсестра надела на нас халаты и перчатки. Мы задрапировали пациентку, и я попросил медсестру подготовить побольше лапаротомических прокладок. Затем мы разрезали красивый шов на коже, а после – швы на фасции. Я предупредил анестезиологов, что ее кровяное давление, вероятно, упадет еще ниже, а затем мы сняли швы со второго слоя. Кровь хлынула из живота и чуть не залила нам лица. Мы быстро обложили все прокладками, чтобы на время остановить кровотечение. Анестезиологи смогли немного поднять давление пациентки, и нам удалось избежать остановки сердца. Мне очень хотелось убрать пропитанные кровью прокладки, чтобы узнать причину кровотечения, но пришлось ждать, пока давление не поднялось.
Попросив Джейка взять отсасыватель, я слегка приподнял почку и увидел поток крови, струившийся из одного сосуда. Я даже слышал, как бежит кровь. Кровотечение было венозным. Я поместил палец на отверстие в вене подобно тому, как учил Лиллехай молодого Кристиана Барнарда более 50 лет назад.
Пока Джейк орудовал отсасывателем, мне удалось аккуратно поместить зажимы Алиса на почечную вену так, чтобы целиком не перекрыть ток крови внутри сосуда. Проблема заключалась в том, что боковая стенка этой тонкой короткой вены лопнула. Я не знал, почему это произошло, но, какой бы ни была причина, кровотечение было под контролем. Удивительно, но почка оставалась розовой и наполненной кровью. Она уже не производила мочу, но из всех проблем эта была самой незначительной.
Пока анестезиологи продолжали реанимационные мероприятия, я продумывал свои дальнейшие действия. В итоге решил зашить боковую сторону вены. Я наложил швы, снял зажимы и расслабился. Почка оставалась розовой, а вена мягкой. Все было в порядке. Я спросил анестезиологов, как дела: их численность сократилась всего до одного резидента и одного штатного сотрудника, что было хорошим знаком. Они быстро перелили пациентке 8 единиц крови, что, возможно, составляло весь объем крови в ее организме. Я осмотрел операционную: на полу, залитом кровью, валялись сырые губки. Я чувствовал, что даже мои брюки под халатом пропитались кровью.
В течение следующих дней мы наблюдали за этой молодой женщиной, как ястребы. Ее вывезли из операционной с установленной дыхательной трубкой и увезли в отделение интенсивной терапии. Я пошел поговорить с родственниками пациентки, которых медсестры снова собрали в комнате ожидания. Они выглядели обеспокоенными, но проявили понимание. Почка пациентки немного медлила, но постепенно ожила. Придя в себя, девушка разозлилась, что я наложил на разрез скобы: я счел неразумным тратить время на косметический шов после второй операции. Восстановительный период был нелегким, чего она не ожидала, но, когда я увидел ее у себя на приеме через 6 недель, она выглядела очень хорошо. Она вернулась к нормальной жизни – красивая молодая женщина с функционирующей почкой.
Девушка спросила, насколько близка она была к смерти. Я ответил, что она подошла к ней вплотную. Она поблагодарила меня и даже обняла. Сказала, что не винит меня в осложнениях. Девушка прекрасно себя чувствовала и была счастлива, что может жить без диализа. Она даже приподняла футболку, показывая мне скобы, и сказала, что гордится своим боевым ранением.
Сделал ли я что-то не так? Может быть. Изменил ли я что-то в своей работе после того случая? Возможно, я трачу больше времени на подготовку к операции, желая убедиться, что все идеально. Теперь я быстрее растягиваю вену, что позволяет мне меньше давить на почку, а также накладываю швы подальше от почки, где вена толще.
Еще я никогда, никогда не забываю телефон. Спасибо, Джейк, что спас жизнь моей пациентке. Если бы все сложилось хоть немного иначе, она могла бы умереть. Я бы чувствовал себя ужасно, а она лишилась бы целой жизни, которой сейчас наслаждается. Надеюсь, она никогда не вернется на диализ.
17
Ксенотрансплантация[127]. От одного вида к другому
Ксенотрансплантация – это будущее трансплантологии и навсегда им останется.
Норм Шумвей Ксенотрансплантация всего лишь за углом, но этот угол – очень далеко.
Сэр Рой Калн, 1995 Новый Орлеан, январь 1964 года
Когда 38-летний хирург Кит Реемтсма впервые встретил Эдит Паркер, он знал, что она умирает. У Паркер, 23-летней чернокожей учительницы из маленького луизианского городка, практически отсутствовало мочеиспускание и была выявлена тяжелая почечная недостаточность в связи с первичным заболеванием почек. Она провела в больнице более двух месяцев, в течение которых была подключена к перитонеальному диализу – новшеству того времени. Однако диализ не мог стать долгосрочным методом решения ее проблем. К сожалению, для нее не нашлось потенциальных доноров среди родственников. Доктор Реемтсма предложил один очень рискованный вариант: пересадить пациентке две почки шимпанзе.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
