— Что ж, — сказал я, — давайте поговорим о вас. Когда вы с ним познакомились: до того, как он принес Брендин в больницу, или после?
Брейкл пожевал губами. Коротышка-коротышкой, но запястья и кулаки у него были мощные и жилистые.
— Ох, как жрать-то охота!
Он вскочил, убежал на кухню и вернулся с ломтем кекса на бумажной тарелочке.
— Пополам, радость моя?
— Нет, это все тебе!
Брейкл чмокнул ее в щеку.
— Я могу поделиться.
— Ты такой милый! Но у меня пузико полное, — сказала Келли Вандер. — Я уж подожду до ужина.
— Точно? Смотри, какой вкусный кекс!
— Точно, мой сладкий.
— Ну ладно. Давай тогда на ужин сделаем стейки?
— Стейки — это тебе, Лар. Для меня это тяжеловато.
— А я тебе на маленькие кусочки порежу!
— Ну, поглядим.
— Ты же в прошлый раз такое ела.
— Ну да, было очень вкусно, но я даже не знаю. Я ужасно сыта.
Я сказал:
— По-моему, вы были знакомы с Трэвисом до того, как он нашел Брендин. Он пошел искать ее и Бренди, чтобы выручить вас.
— Знаете что, сэр, давайте не будем в угадайку играть. Трэвис — мужик порядочный.
— А я не говорю, что он плохой. Я знаю, что он не убивал Бренди.
Руки Брейкла сжались в кулаки так, что костяшки побелели.
— Разумеется! Какого черта? Все же знают, кто ее убил!.. Сэр.
— Гибсон Деполь.
— Ублюдок! Ему влепили пожизненное, так он и там сокамерника убил! Его отправили в тюрьму строгого режима, Пеликан-Бэй!.. Сэр.
— Вы что, следите за его судьбой?
— Нам присылают уведомления, как пострадавшим.
— «Вам» — это вам двоим? Или вам и вашей бывшей?
— Чего там ей присылают — понятия не имею.
— Где сейчас Анита?
— Вам лучше знать.
— Вы не поддерживаете отношений?
— Анита не меняется. Даже не пробует.
— А дети?
— Я с ними на каникулах вижусь, — сказал Брейкл. — А ваше какое дело? Откуда такой интерес к моему семейству?
— Прошу прощения. Меня интересует в основном Трэвис.
— Тогда вы работаете вхолостую, сэр. Он никого не убивал. Ни тогда, ни сейчас.
— Интересно… — сказал я.
— Что интересно?
— Полиция считает его основным подозреваемым, но при этом то и дело появляются люди, которые держат его за святого.
— Это кто, например?
— Например, Дебора Валленбург.
Брейкл и Келли Вандер переглянулись. И внезапно разразились хохотом.
— Не понял юмора… — произнес я.
— Святые! — сказал Брейкл. — Святых не бывает, мы об этом все время говорим. Все люди грешники, сэр, грешники в разной степени, и все, что надо — это научиться отпускать себе грехи, не дожидаясь, пока это сделает какой-нибудь проповедник.
Я сказал:
— То есть вы оба познакомились с Трэвисом на реабилитации.
Тишина в ответ.
— Всем известно, что реабилитация может длиться очень долго.
— Трэвис имеет право на личную тайну, сэр.
— Если человек обратился за помощью, ему нечего стыдиться, мистер Брейкл. Напротив. Он же приводит себя в порядок.
Келли Вандер сказала:
— Ну да, хорошо, мы познакомились с ним на реабилитации.
Я спросил:
— Это вы рекомендовали его Саймону за то, что он спас внучку Ларри?
— Золотая у вас голова, — сказал Брейкл. — И почему бы вам не употребить свой ум на что-нибудь толковое?
— За сколько времени до убийства Бренди вы с ним познакомились?
— Незадолго. Ну, за полгода, может. Месяцев за семь. Я уже решил бросить Аниту, потому что она не желала браться за ум, и я понимал, что если я останусь с ней, мне конец. Единственное, что меня останавливало, — это дети. Трое ее детей — в том числе Бренди, и общий наш ребенок, Рэнди. Он сейчас в армии, в Ираке служит, медаль вот получил…
— Рэнди — чудесный мальчик, — с легкой завистью заметила Келли.
Брейкл сказал:
— Ну, и мы договорились… да, тут мы и встретились с Трэвисом. Мы втроем пытались привести себя в порядок. За его терапию платила та адвокатша, Валленбург. Я думал, что это чертовски благородно с ее стороны. Я ему так и выдал. Сказал ему, что надо пользоваться этим удивительным великодушием и приводить себя в порядок. Я-то сам ходил, на собственные бабки, плюс пособие по нетрудоспособности — оно стоило как крыло от самолета.
Келли сказала:
— А мне Саймон оплачивал. Хотя мы были в разводе.
— Когда это было? — спросил я.
— Двенадцать лет назад. Мы с Саймоном разошлись за три года до этого, но остались друзьями. Я заставила его пережить слишком многое, и он меня разлюбил, но по-прежнему хорошо ко мне относился. Я ни при каких обстоятельствах не повышала на него голос. Никогда не пыталась выдоить из него лишних денег, даже когда он всерьез разбогател. Я считала, что не заслуживаю любви, вот и позаботилась о том, чтобы он перестал меня любить. У Симоны был переходный возраст, у меня все валилось из рук, и Саймон сказал: «Келл, попробуй начать все заново, ты просто обязана это сделать, ради себя самой, найдем хорошее место, со всеми удобствами». Принес мне буклеты. Мне понравился Пледжс — там столько зелени…
— Пледжс в Южной Пасадине?
— А вы его знаете, да?
— Хорошее место, — сказал я. — Закрылось несколько лет тому назад.
— Отличное было место! — согласился Ларри Брейкл. — Их перекупила одна из этих чертовых корпораций, и ублюдки сравняли его с землей.
Келли сказала:
— И в первый же день, как туда приехала, я встретилась с Ларри. Я ему понравилась, и он меня полюбил — но прошло много лет, прежде чем он в этом сознался, потому что тогда он был еще женат. Ну, и мне тогда было не до того — я просто не представляла себя в новых отношениях.
— И давно вы уже вместе?
Брейкл ответил:
— Официально — девять лет. Ну, а тут, — он коснулся сердца, — целую вечность!
Келли Вандер сказала:
— Мы мгновенно подружились и приняли друг друга. У меня такого с мужчиной никогда еще не бывало. Саймон хороший человек, но я все время чувствовала, что подвожу его. Невозможно ведь жить, чувствуя себя неудачницей…
Я сказал:
— Копы говорят, что Трэвис употреблял сразу несколько разных наркотиков.
