* * *
Толпа туристов, гуляющая по кругу, никак не испортила Соне впечатление от места. Каждый раз, когда она приезжала к древним камням, у неё перехватывало дыхание, но в этот раз появилось новое ощущение: маленькие иголочки кололись от макушки до пяток, и чем ближе она подходила, тем сильнее становилось покалывание.
– Подозреваю, это значит, что ты была права. С Окуляром тут связь прямая.
– Конечно, я была права! Я же всегда права!
– Это я всегда прав. А дразниться нехорошо! Тем более маленьких дразнить! И кто тебя только воспитывал?!
– Тоже мне, маленький нашёлся. Господи, ты это видишь?
– Что? Где? – удивился Тим.
– Да вон же, вокруг камней! Искры голубые, да как ты не видишь-то? Их же море!
Тимоха старался изо всех сил, но разглядеть искры не получалось.
– Похоже, это ваша с Окуляром тема.
– Мелкий, мне надо туда, за ограждение, ближе!
– Э, нет! Даже не думай! Мы, конечно, завязываем с поездками сюда, но депортация в мои планы вообще не входит! Так что давай, договаривайся с ним на расстоянии!
– Какие мы нежные, депортации испугались! Ладно, законопослушная зануда, отойди!
– В смысле, отойди?
– В прямом! Можно отойти в кривом?
– Без понятия. Зачем отходить-то?
– У меня с Окуляром интимный разговор.
– То есть туристы тебя не смущают, а я смущаю?
– Да ты послушай только этих туристов!
Тим прислушался.
«Bello!», «Magnifico!», «Maravilloso!». Со всех сторон. Удивительно, откуда так много испанцев? Наверное, сразу несколько автобусов с испанскими экскурсиями приехало.
– Ладно, я понял. Разговаривай со своим желейным другом, я вон там пойду на травке посижу.
– Молись, чтобы этот друг тебя не услышал. Сомневаюсь, что ему понравится быть желейным.
Надо отдать Соне должное, наговорилась она минут за десять.
– Ты готова? Всем козней настроила? Можем ехать домой собирать чемоданы?
– Почти. Дай мне немножко времени, я хочу здесь посидеть.
– Сиди сколько надо.
Так они и сидели в тишине, разглядывая древние камни. Вдруг Соня вскрикнула.
– Мелкий, смотри, это же Маляк! Смотри же!
Соня показывала на черную кучку перьев на вершине одного из трилитонов.
– Сонь, без обид, с чего ты взяла-то, что это Маляк? Ты отличаешь воронов в лицо теперь?
– Конечно! Они же разные абсолютно. Погоди, то есть ты не отличаешь?
– Нет. И я тебе больше скажу, процентов девяносто девять так населения планеты имеют ту же проблему, что и я!
Но Соня его уже не слушала, она бежала к ограждению.
– Маляк!
Кучка перьев встрепенулась, расправила крылья и полетела прочь от Стоунхенджа. Тим спешил к Соне. Он боялся, что она расстроится. Но нашел сестру безмятежно улыбающейся.
– Они меня услышали, мелкий! Они меня услышали!
Эреб сидел в камере у Грея. Разрешения ареопага на допрос у него не было, никто в принципе не знал, что он находится на территории штаб-квартиры. Но ему было плевать. После того заседания с Оком Хранителя ничего не связывало. Верховный приходил в архив мириться. Примирение переросло в угрозы выселения. Аргумент простой: не хочешь быть частью Ока, не можешь быть частью архива Ока. Эреб выгнал его взашей. Око теперь существовало для Хранителя постольку-поскольку. Он занимался исключительно своими делами, и к Грею его привело самое личное дело из всех возможных. Последние часа четыре это дело не двигалось с мертвой точки.
– Эреб, хватит! Это бессмысленно. Я действительно не знаю.
– Окуляр не может врать дословно. Намекать, говорить полуправду, скрывать, манипулировать – это он может. Но если он сказал, что ты знаешь, значит, знаешь.
– Не может врать? То есть фраза про «исход один подправил» – это правда?
– Думаю, да.
У Грея затряслись руки, язык плохо слушался.
– Это мой исход?
– Твой, конечно, к чему ему про другие-то вспоминать.
– То есть я не чёрный? Я не обречён?
– Конечно, ты не чёрный! Чёрным на Изнанке хорошо! Они людей не убивают, – раздражённо ответил Эреб. – Архонов у вас там с мозгами нет. Один комтур был не дурак, да и тот уже полгода как не в себе. А иначе до кого-нибудь точно дошло бы.
Ужас и отчаяние в глазах узника.
– Всё зря, всё напрасно. Мне не надо было. И он мог бы до сих пор жить. И всё не так бы было.
Грей забубнил. Эреб вздохнул. С визитами придется повременить. Главное, чтобы совсем отменять не пришлось.
Теплый мягкий бок потерся о ногу. Нокс вернулась. Где она бродила по штаб-квартире, только ей известно. Она теперь часто убегала. А Хранитель её не держал, пусть отвлекается. Убегала. Эреб зацепился за слово. Но почему? Что-то его насторожило. Ну конечно! Подлетел к Грею, сильно встряхнул его.
– Эй! Ты пытался сбежать! Там, у Окуляра, ты полз к машине. Куда ты планировал бежать? Куда?
– В Бильбао, на пароме, – в полузабытьи.
Эреб отпустил парня, не заметив, что тот упал мимо кровати и даже не попытался встать. Что-то сломалось у Грея внутри, стержень.
– В Бильбао, на пароме, – медленно повторил слова Грея. – Развилка в Испании. Но нам с тобой, Нокс, путь туда заказан. Как и комтуру. Придётся нашей девочке справляться одной. Опять.
Кошка уткнулась лбом ему в ладонь и заурчала.
– Хм, а ты права. Всегда можно что-нибудь придумать.
