Сунь-цзы явно ориентируется именно на такого гегемона. Обычных владетельных князей он считает слишком незначительными для того, чтобы они могли понять, а главное, воспользоваться его учением. То, что он излагает, по плечу могучему властителю, создающему большое и сильное государство, а не мелким князькам, поднимавшим драки из-за пограничного района или ради простого грабежа. Возможно, что ему казалось, что таким может быть владетель княжества У. Поэтому он и написал для него свой трактат – руководство для большой завоевательной войны.
Это видно из последующих замечаний Сунь-цзы.
Сначала он повторяет сказанное в VII главе (п. 6): «Кто не знает замыслов князей, тот не может наперед заключать с ними союз; кто не знает обстановки – гор, лесов, круч, оврагов, топей и болот, тот не может вести войско; кто не обращается к местным проводникам, тот не может воспользоваться выгодами местности».
Зачем он это повторяет? Чжан Юй объясняет так: «Нужно знать эти три правила, и только после этого можно понять выгоду и вред в каждой из девяти местностей. Поэтому он снова изложил их здесь». Следовательно, эти три правила являются преддверием к пониманию обстановки, создающейся в каждой из девяти перечисленных местностей. Главное состоит в понимании этой обстановки, в ее изменениях. И вот: «У того, кто не знает хотя бы одного из девяти, войско не будет армией гегемона». Этими словами Сунь-цзы, с одной стороны, указывает, для кого он предназначает свое учение, а с другой – подчеркивает, что его учение необходимо воспринимать полностью; частичное знание ничего не дает; его учение – единое целое, система, а не сборник правил. «Девять» – это выгодные и невыгодные стороны обстановки. «Не зная чего-нибудь одного, нельзя добиться полной победы», – говорит Чжан Юй.
Высказанное Сунь-цзы положение имеет и обратный смысл: у того, кто знает все изменения девяти видов обстановки, армия может быть названа армией гегемона. Потому Сунь-цзы далее говорит о том, чего можно достигнуть, имея такую армию.
Очень характерно, что Сунь-цзы говорит не о самом гегемоне, а о его армии. Сунь-цзы ищет своего гегемона среди князей. Это понятно, так как для того, чтобы вступить на путь завоевания, необходимо иметь базу – государство с его хозяйственными ресурсами, с его воинской силой. Но завоевывает власть этому диктатору не он сам, а его войско, а еще точнее (и это есть затаенная мысль Сунь-цзы) – его полководец, тот самый, который знает науку о войне. Истинным завоевателем для Сунь-цзы является тот, «кто умеет вести войну», т. е. искусный и талантливый полководец. На него князь – претендент на роль диктатора – и должен опереться, предоставив ему в пределах армии неограниченную власть.
Чего же может достичь войско гегемона?
Допустим, что какому-либо государству угрожает другое государство. Совершенно естественно, что угрожаемое государство начнет собирать свои силы, т. е. производить мобилизацию армии. Если это государство сильное и влиятельное, оно постарается заключить союзы с соседями, чтобы совместно выступить против нападающей стороны. Но Сунь-цзы считает, что это возможно только тогда, когда нападает обычный противник, более или менее равный по силам, с теми же масштабами действий, с теми же целями войны. Но если против такого государства выступает страна гегемона, если у границ стоит армия сильного завоевателя, предводительствуемая полководцем, посвященным во все тайны военного искусства, т. е. армия первоклассная по вооружению и обученности, находящаяся под командой искусных военачальников, в таком случае ничего предпринять нельзя: при явной безнадежности сопротивления внутри страны армии не собрать, вовне не найти союзников. Кто же рискнет связывать свою судьбу со страной, против которой направлена армия завоевателя? Поэтому Сунь-цзы и говорит: «Если армия гегемона обратится против большого государства, оно не сможет собрать свои силы. Если мощь гегемона направится на противника, тот не сможет заключить союзы».
Ван Чжэ объясняет, в чем заключается сила такой армии с чисто военной точки зрения:
«Когда умеют распознавать планы противника, умеют овладевать выгодами местности и пользоваться ими, когда делают так, что у противника не могут выручать друг друга, не могут поддерживать друг друга, тогда, пусть это будет даже и большое государство, разве оно сможет собрать свои войска и сопротивляться? Если мощь, которая направляется на противника, велика, противник не сможет заключать союзы».
Поэтому совершенно особый характер принимает поведение гегемона. Обычно правители стремятся заключать союзы, чтобы усилить себя и обеспечить свою безопасность. Они стараются всяческими способами постепенно собирать в своих руках власть и влияние. Не так поступает гегемон. По указанной выше причине он «не гонится за союзами в Поднебесной, не собирает власть в Поднебесной. Он распространяет только свою собственную волю и воздействует на противника своей мощью. Поэтому он и может взять их крепости, может ниспровергнуть их государства». Чэнь Хао следующим образом рисует мощь такого завоевателя:
«Когда ум и сила представлены во всей полноте, когда и мощь, и власть в моих руках, когда я сам воспитал своих командиров и солдат, выработал непобедимые планы, ни у одного из князей в Поднебесной не будет такой власти, с которой он мог бы что-нибудь сделать. Когда гуманность, ум, справедливость, стратегическое искусство – все это у меня, я с помощью их овладеваю всеми. Поэтому и говорится: “Я распространяю свою мощь и потрясаю Поднебесную, моя добродетель сияет в пределах четырех морей, мои милости изливаются на все существующее, простираются на всех и все – вплоть до свиней и рыб. И сердца народа приходят ко мне. Нет никого, кто помыслил бы о том, чтобы не повиноваться мне. Поэтому, когда я нападаю на крепость, я ее наверняка беру; когда я обращаю оружие против какого-нибудь государства, оно падает”».
Такими чертами Сунь-цзы характеризует своего гегемона. Вслед за этим он переходит к указаниям, как следует руководить армией этого диктатора. Естественно, что управление такой армией не может быть вполне обычным. Сунь-цзы прежде всего считает, что полководец, руководя такой армией, должен быть свободен от обычных законов. Обычно действующие законы и положения – не для него, не для армии, ведущей такую войну. Иначе говоря, Сунь-цзы предусматривает необходимость исключительных законов и положений, таких именно, которые с обычной точки зрения могут даже показаться «беззаконием» и «анархией». Но, несмотря на это, Сунь-цзы подчеркивает, что в условиях войны эти «беззакония» и «анархия» необходимы.
В чем проявляются эти беззакония и анархия? Сунь-цзы отвечает точно: «(Полководец) раздает награды, не придерживаясь обычных законов, издает указы не в порядке обычного управления». Из всего трактата видно, какое значение придавал Сунь-цзы наградам и наказаниям в армии. Несомненно, что, упоминая здесь только о наградах, он подразумевает и наказания. Но Сорай прав, когда отвечает, что Сунь-цзы назвал здесь только награждения потому, что наказания, необходимые в армии, не могут служить основным целям политики полководца – воодушевлению солдат; этого можно достигнуть только награждениями (Сорай, цит. соч., с. 309). И в этом деле нечего стесняться наличия узаконенных норм и положений. Полководец может позволить себе «беззаконие». Точно так же в издании приказов и распоряжений по армии нельзя придерживаться единого порядка управления: обстановка – чрезвычайная, и мероприятия в ней должны быть также чрезвычайны. Цзя Линь по этому поводу замечает: «Когда хотят взять крепость, ниспровергнуть государство, прибегают к экстраординарным награждениям и наказаниям, применяют чрезвычайные приказы. Поэтому и не придерживаются обычных законов и обычного порядка управления». Мэй Яо-чэнь, повторяя слова «Сыма фа», даже точно объясняет, почему так бывает: «Награждают в зависимости от заслуг; наперед установить какие-нибудь правила нельзя». А Цао-гун прямо говорит: «Военные законы и приказы заранее установлены быть не могут». Словом, все признают, что на войне действуют исключительные законы. Результатом именно такого, считающегося со всеми меняющимися особенностями обстановки, управления армией может явиться то, о чем так заботится Сунь-цзы. Когда-то он сказал, что всем множеством солдат, составляющим армию, можно и нужно управлять так, как будто это всего несколько человек. Он неоднократно говорил о необходимости единства армии, чтобы армия была как один человек. Поэтому он полагает, что, действуя так, как сказано выше, можно распоряжаться «всей армией так, как если бы распоряжались одним человеком». «Когда за заслуги награждают, и притом вовремя, когда за провинности наказывают, и притом не чрезмерно; когда закон наград и наказаний ясен и скор, распоряжаться массой – все равно что распоряжаться немногими», – говорит Чжан Юй.
