Когда шум несколько улегся, принц Уэльский широко улыбнулся своей двусмысленной улыбкой и обратился к графу, в глубине души чрезвычайно возмущенному непристойным поведением дочери.
– Благодарю тебя за обещанную поддержку в защите Кимера, хотя на деле вряд ли таковая понадобится.
Годфри учтиво кивнул в ответ.
– Но тем не менее, – спокойно продолжал Райс, – я надеюсь на дальнейший наш союз. – Тут Линет покраснела и покрепче уткнулась лицом в шею принца, млея от удовольствия.
Годфри напряженно выпрямился, не совсем понимая, к чему клонит кимерец, и сурово сдвинул свои еще густые шелковые брови.
– И прошу понять меня верно: благословишь ты его или нет, союз все равно будет заключен.
Это звучало почти угрозой, а Годфри они уже надоели, и он устало и равнодушно остановил принца.
– Союз? Но единственный союз, который я признаю, будет тот, что поможет мне держать Рэдвелл в своих руках неколебимо и вечно.
Солнечные лучи заблестели в кудрях Райса, когда он весело тряхнул головой и еще крепче прижал к себе девушку.
– Я же говорю о свадьбе с твоей дочерью, которую мы сыграем не откладывая.
Такое публичное признание в любви потрясло Линет, и она, не обращая внимания на веселые улыбки братьев и удивление отца, подняла к возлюбленному лицо, полное невыразимого счастья. А тот, тая от взгляда ее любящих глаз, коротко и безапелляционно закончил:
– Я женюсь на ней, невзирая ни на какие препятствия.
Это последнее утверждение относилось как к своим соотечественникам, окружившим его, так и к графу. Правда, кимерцам пришлось перевести слова принца и на уэльский язык, после чего они радостно зашумели, выражая явное одобрение выбором принца. Ведь и действительно, столько раз спасая его жизнь, коноплянка доказала, что будет Уэльскому Орлу прекрасной женой. Райс счастливо поднял вверх обе руки, приветствуя поддержавших его подданных, а Линет ласково улыбалась им, одаряя счастливым взглядом. Не зная языка, она просто на глазах у всех обняла героя своих грез, так неожиданно ставших явью, – и это было понятней всяких слов.
– Ни-ког-да! – вдруг отчеканил Годфри, неприятно пораженный такой распущенностью собственной дочери и ее недозволенным самовольством. Однако из-за шума его не сразу расслышали, и графу пришлось повторить свою отцовскую волю несколько раз.
Услышав такое заявление, Райс набрал воздуху, чтобы снова провозгласить непреклонность своего решения, но не успел, ибо, глядя бесстрашно в лицо графа, заговорила сама Линет:
– Если ты откажешься благословить наш брак, я вынуждена буду снова убежать в те земли, на которые не распространяется твоя власть. – Голос ее был спокоен, словно она знала, что ее поддерживает сам король.
Райс широко улыбнулся и поддакнул: – Увы, милорд, если ты не отдашь за меня дочь, то я снова ее похищу – но на этот раз навсегда. – Годфри казался пойманным бесповоротно, и принц продолжил, чтобы добить его окончательно: – В любом случае мы сделаем то, что хотим сделать, и свадьба состоится вне зависимости от твоего благословения.
Годфри был далеко не глуп, и, повозмущавшись еще некоторое время, чтобы не сдаваться так быстро на глазах у огромной толпы, в конце концов пожал плечами и сдался.
– По крайней мере, внуки всегда будут неподалеку, – пробурчал он и, будучи человеком цельным и широкого размаха, добавил, удивив собравшихся щедрым и благородным жестом: – Можете использовать для этого священника, который сидит в Рэдвелле и ждет своего часа.
Линет обрадованно вскрикнула, на мгновение еще раз вспомнив отвратительные прикосновения омерзительного сакса.
Граф усмехнулся.
– В целом я решительно не одобряю твой брак, но священник все же необходим. – Он прищурился и кинул оценивающий взгляд на Райса. – Впрочем, союз с тобой, безусловно, куда лучше, чем с этой сволочью, которая только что пыталась убить мою дочь.
Линет светилась счастьем, как молодая заря, но и в нем она не позабыла о своих друзьях, заслуживших покой и радость ничуть не меньше ее самой. Смело приблизилась она к отцу и громко сказала, чтобы слышали все вокруг:
– Отец! Поскольку священник уже готов приступить к исполнению своих обязанностей, прошу тебя, дай нам позволение использовать его власть в полной мере!
Райс и Годфри с удивлением посмотрели на девушку, чьи щеки заливал нежный румянец, а с губ срывался почти детский веселый смех. Так и не поборов этого приступа веселья, Линет склонилась к Райсу и прошептала ему в самое ухо:
– Разве ты не хочешь, чтобы венчалась не одна пара, а две?
Принц Уэльский понимающе кивнул и немедленно добился разрешения на двойное венчание у графа, оказавшегося в плену собственного благородства. Сверкнув ослепительно-белыми зубами, Райс поднял руку, призывая своих соратников к вниманию, и сообщил им счастливую новость. Толпа загудела, тем самым выражая полное свое одобрение браку не только принца, но и его сестры с одним из самых славных воинов. О запретной любви Грании и бородача знали почти все, несмотря на то что никто никогда не решался говорить о ней вслух.
Посыпались многочисленные поздравления, сначала от Марка и двоих мальчиков, а затем и от всего войска, и вскоре обе пары и думать забыли о том, какие несчастья и страдания угрожали им еще совсем недавно.
Раскрасневшиеся невесты прижимались к женихам и, смущаясь, приглашали все семьи Рэдвелла и Кимера завтра утром на венчание и последующий пир, и никто не заметил, как оставшийся на свободе принц Дайфисский под шумок освободил своих солдат и вместе с ними скрылся в северном лесу, примыкавшем прямо к его владениям.
Глава 20
Главный зал Рэдвелла был празднично и великолепно украшен. Помимо факелов, укрепленных на стенах, в полную мощь был разведен огонь в очаге, бросающий на присутствующих непривычно веселое гостеприимное пламя. Все высокие железные подсвечники на помосте были снабжены лучшими восковыми, а не сальными свечами, а уж об обилии серебра на столах, тысячекратно отражающего сияние огней, говорить не приходилось. Словом, в замке было светло как днем, и Линет казалось, что само солнце спустилось с небес, дабы почтить своим присутствием день ее свадьбы.
Главный высокий стол, воздвигнутый на помосте, являл собой весьма смешанный и необычный набор лиц и характеров; на одном конце его помещался священник, на другом – аббатисса, посередине восседал норманнский граф, а по левую и по правую руку от него расположились обе сияющие пары. Напротив видны были смеющиеся лица Марка и обоих мальчиков.
Со своего высокого места Линет с любопытством и удовольствием наблюдала за происходящим ниже. По всему залу было выставлено вдвое больше против обычного столов, по диагонали пересекавших весь зал, и все они до отказа были заполнены смешавшимися между собой вассалами замка, солдатами гарнизона, сервами, рыцарями и свободным народом Кимера.
