Территория, сильнее всего пораженная ядовитым трафиком, включает в себя коммуны Граццанизе, Канчелло Арноне, Санта-Мария-ла-Фосса, Кастель-Вольтурно, Казаль-ди-Принчипе — почти триста квадратных километров — и земли в провинции Неаполь между Джульяно, Куальяно, Виллариккой, Нолой, Ачеррой и Марильяно. Нигде больше на Западе не было такого количества нелегальных отходов, как токсичных, так и просто мусора. За четыре года этот бизнес принес в карман кланам и их посредникам сорок четыре миллиарда евро. Прирост в данной сфере за последние годы составил 29,8%, что сравнимо только с рынком кокаина. С конца девяностых годов кланы каморры занимают лидирующую позицию на континенте по переработке отходов. В 2002 году министр внутренних дел убеждал парламент в необходимости заключить договор с его специалистами и привлечь их к контролю за уборкой мусора, чтобы иметь возможность отслеживать весь цикл. Клан Казалези, состоящий из двух ветвей: одной под руководством Скьявоне Сандокана и второй, возглавляемой Франческо Бидоньетти, или Чиччотто-Полуночником, делит сферы влияния. Этот бизнес настолько велик, что, несмотря на постоянные трения, им долго удавалось избегать рокового столкновения. Но, помимо Казалези, есть еще и клан Маллардо из Джульяно — картель, способный очень быстро размещать полученную от собственных перевозок прибыль и привозить на свою территорию огромное количество отходов. В коммуне Джульяно обнаружили заброшенный карьер, доверху заполненный отбросами. Чтобы перевезти такое количество мусора, понадобилось бы, по примерным подсчетам, около двадцати восьми тысяч фур. Это количество особенно впечатляет, если представить себе колонну упирающихся друг в друга грузовиков, протянувшуюся от Казерты до Милана.
Боссы не испытывают ни малейшего угрызения совести, пропитывая отравой землю, на которой стоят их виллы и, больше того, их империи, оставляя ее загнивать. Жизнь босса коротка, власть клана заканчивается быстро из-за файд, арестов, убийств и пожизненных заключений. Насыщение подконтрольной территории токсичными отходами, окружение ее ядовитыми горными цепями может стать проблемой только для того, в чьих руках долгосрочная власть и на ком лежит социальная ответственность. В момент заключения сделки значение имеет только вопрос получения сверхприбыли, все остальное не важно. Ббльшая часть токсичных отходов движется по вектору «север-юг». С конца 90-х годов в район Неаполя и Казерты было переправлено 18 000 тонн токсичных отходов из Брешии, а еще 1 000 000 тонн за четыре года оказался в Санта-Мария-Капуа-Ветере. Отходы из северной части Италии — с фабрик в Милане, Павии и Пизе — попадали в Кампанию. В 2003 году прокуратуры Неаполя и Санта-Мария-Капуа-Ветере установили, что за сорок дней в город Трентола Дучента рядом с Казертой поступило свыше 6500 тонн отходов из Ломбардии.
Поля провинций Неаполь и Казерта подобны картам мира мусора, лакмусовым бумажкам итальянского промышленного производства. Его историю, насчитывающую несколько десятков лет, можно изучить, побродив по свалкам и карьерам. Мне всегда нравились тропинки, идущие вдоль свалок, нравилось ездить по ним на своей «веспе». Такое ощущение, что ты шагаешь по остаткам цивилизации и видишь слои коммерческих операций, будто прямо по соседству с тобой высятся олицетворяющие производство пирамиды, растянутые на километры результаты потребления. Проселочные дороги обычно заасфальтированы, пусть и совсем плохо, для упрощения подъезда грузовикам. География находящихся здесь вещей напоминает сложную и многоцветную мозаику. Любой бракованный товар или не востребованная больше нигде деятельность найдет себе пристанище в этих краях. Один крестьянин вспахивал только что купленное поле, находившееся прямо на границе между провинциями Неаполь и Казерта. Трактор все время застревал, словно почва в тот день была особенно твердой. Вдруг по бокам от сошника стали взлетать в воздух клочки бумаги. Это оказались деньги. Тысячи и тысячи банкнот, сотни тысяч. Крестьянин выскочил из трактора и бросился собирать обрывки купюр — спрятанную неизвестно каким бандитом добычу или награбленное в ходе какого-то крупного дела добро. Деньги были искромсанные и блеклые. Источником их оказался Банк Италии, сложивший в мешки тонны банкнот, вышедших из обращения. Лиру похоронили под землей, остатки старых дензнаков выделяли вредные вещества в грядки с цветной капустой.
Около Вилларикки карабинеры обнаружили участок, заваленный салфетками, попавшими сюда с ферм из Венето, Эмилии-Романьи, Ломбардии, где их использовали для осушения коровьего вымени. Вымя у коров надо вытирать по два, три, четыре раза за день. Работники делают это каждый раз перед прикреплением присосок доильного аппарата. Часто коровы заболевают маститом, и тогда у них начинает идти гной и кровь, но никто и не думает дать им передышку, легче промокать каждые полчаса вымя, иначе кровь и гной могут попасть в молоко и испортить тем самым весь бидон. Когда я проходил мимо этих холмов, то в нос бил запах прокисшего молока. Возможно, причина была в самовнушении, или же так действовал желтоватый цвет наваленной повсюду бумаги. Отходы, накапливавшиеся десятилетиями, изменили линию горизонта, создали новые запахи, привели к возникновению не отмеченных на карте холмов, заполнили недостающим содержимым карьеры. Попадая на территорию Кампании, ощущаешь, как в тебе абсорбируются все запахи, порожденные промышленностью. Глядя на смешение артериальной и венозной крови всех местных фабрик, невольно вспоминаешь мячики, слепленные детьми из пластилина всевозможных цветов.
Недалеко от Граццанизе сваливают весь мусор из Милана. Уже много десятилетий миланские мусорщики собирают по утрам все содержимое контейнеров и отправляют сюда. В Германию из провинции Милан ежедневно поступает 800 тонн отходов. Но, по статистике, их должно быть гораздо больше — 1300 тонн. То есть 500 тонн пропадают без вести. Неизвестно, где они оказываются. Вполне вероятно, эти призрачные отбросы растекаются по всему югу. В результате операции «Родная земля», проведенной в 2006 году прокуратурой Санта-Мария-Капуа-Ветере, был обнаружен еще один вид отравы — тонер для принтеров. Тонер тосканских и ломбардийских офисов высыпали ночью в районе между Вилла-Литерно, Кастель-Вольтурно и Сан-Таммаро, из грузовиков, которые, судя по документам, перевозили компост. Сильный кислый запах распространялся по округе каждый раз, когда шел дождь. Почва была перенасыщена шестивалентным хромом. При вдыхании он концентрируется в эритроцитах и в волосах, вызывает язвы, проблемы с дыхательными путями и почками, рак легких. Буквально на каждом метре лежит свой вид мусора. Мой друг-дантист рассказал, как однажды к нему пришли мальчишки с черепами. С настоящими человеческими черепами. И попросили почистить им зубы. Каждый из них, как маленький Гамлет, держал в одной руке череп, а в другой деньги на чистку зубов. Дантист выгнал их из кабинета, а потом позвонил мне в ужасе: «Откуда они, черт возьми, взяли черепа? Где можно найти череп?» Ему виделись апокалиптические сцены, сатанинские ритуалы, дети — адепты слова Вельзевула. Я рассмеялся. Объяснение было крайне простым. Как-то я проезжал на «веспе» мимо Санта-Мария-Капуа-Ветере и проколол колесо. На дороге лежал какой-то острый предмет, я сначала предположил, что это буйволиная бедренная кость. Но затем меня смутил ее размер. Кость оказалась человеческой. На кладбищах периодически проводят плановые эксгумации, извлекая на свет божий похороненных более сорока лет назад, «архимертвецов», как их называют молодые могильщики. Специальные организации должны перерабатывать останки вместе с гробами и всем кладбищенским инвентарем, в том числе и со светильниками. Стоит такая переработка очень дорого, поэтому директора кладбищ дают взятку могильщикам, чтобы те выкопали все сами и забросили в грузовик. Землю, ветхие гробы, кости. Прапрадеды, прадеды, предки из бог весть каких городов находили пристанище на земле Кампании. Как выяснили карабинеры из Отдела по борьбе с фальсификацией продуктов питания в феврале 2006 года, дело достигло такого размаха, что люди стали креститься, проходя мимо импровизированного кладбища. Дети игнорировали просьбы матерей надевать резиновые перчатки и, орудуя голыми руками или ложками, откапывали черепа и целые грудные клетки. За череп с белыми зубами торговцы блошиных рынков платили около 100 евро. За грудную клетку с нетронутыми ребрами — до 300 евро. Кости — большие берцовые, бедренные, локтевые, лучевые — никому не нужны. Другое дело кисти рук, но они редко сохраняются целиком. Черепа с почерневшими зубами стоят 50 евро. Спрос на них невелик, мысль о смерти покупателей не пугает, но вот напоминание о том, что эмаль со временем чернеет, им неприятно.
