Облачившись в боескафандр, я впрямь ощутил себя киборгом – неуязвимым, опасным, запредельно могучим. На пике сила возрастала раза в четыре, хотя к этим всплескам еще следовало приноровиться. При всем том скафандр не выглядел громоздким – как и прежние мои доспехи, он неплохо маскировался просторной одежкой.
И вооружился я основательней, благо на скафандре хватало креплений. Вот машину менять не стал – вчера «болид» показал себя совсем недурно. Только навесил на него дополнительные щиты, а боекомплект довел до полного. Затем снова покинул свою крепость, отправясь, как и положено рыцарю, на поиски приключений.
На этот раз, прокатившись по той же магистрали, я даже не стал заезжать в город, объехал по окружной. Хотя направлялся не к памятному заводу, а поближе, в главное логово Аскольда, устроенное в глубине узкого залива, подозрительно смахивающего на фьорд. Как и мой особняк, домина сей угнездился на самом краю скалистого берега, но углублялся в обрыв на много этажей, спускаясь едва не до воды. По соседству, в широком гроте, наладили небольшую пристань, а при входе в бухту даже выстроили грозный фортик. Время от времени, по договоренности с Конрадом, вожаком Семейной гвардии, я пробирался в самые заветные уголки их крепости, почти всегда благополучно минуя все датчики и ловушки, расставленные по моим же рекомендациям. Для меня это было неплохим тренингом, хотя рискованным, для здешней Защиты – отличной проверкой. Как и в стрельбе, тут состязались средства обороны и проникновения, причем постоянно то одно, то другое вырывалось вперед. А на кон обычно ставилась жизнь.
И сегодня я провернул тот же фокус, разыскав Аскольда в его роскошной сауне. К тому ж не одного. Традиция совместных бань, завезенная из Европы, прижилась на нашей почве с особенной легкостью – стоило лишь убрать запреты властей. Правда, западники разумели под этим как раз помывку, а у нас настолько увлеклись средством, что напрочь забыли про цель. И уж раскрепостились так раскрепостились, все приличия поставив на голову. Теперь трусы почитались в сауне едва не вызовом. А потому я ввалился сюда во всем обмундировании, благо скафандр мог погасить и не такой жар.
Вместе с секретарками-близняшками, щебечущими в оба его уха, Аскольд отмокал в округлой ванне, кипящей от пузырьков. Несмотря на умеренный рост, сложение у главаря было отменным: завидные пропорции, а главное – мощный костяк, на котором мясо нарастает почти без усилий. Вот мне пришлось не один год укреплять суставы, чтобы пробиться в силовики, а тут такое – от рождения. И все равно я ушел дальше.
– Ну, еще разик, – азартно уговаривал Аскольд одну из сестер. – За папу, за маму, за дедушку…
Видно, для него было делом чести ублажить обеих до оскомины – кстати, не худшее качество.
– За Родину, за Сталина, – прибавил я, озираясь.
– Шо, опять? – взрычал он, точно волк из памятного мультфильма, всем корпусом разворачиваясь ко мне. – И много еще секретов у тебя в рукаве?
– Зависит от того, насколько ценишь ты свою жизнь, – ответил я, присаживаясь у стены. – Пока они известны лишь мне.
– Торгаш! – фыркнул Аскольд. – Первое дело у них: показать товар.
– Будто сам любишь делиться!
– С тобой, пожалуй, не поделишься… Придешь и заберешь все.
Подозреваю, это одна из причин, по которой главарь предпочитал со мною ладить. Уж он знал, что я не вор и не убийца, но любому станет неуютно, если к нему начнут заходить вот так, без стука и спроса. Когда-нибудь, очередной раз взвесив «за» и «против», Аскольд решится на упреждающий удар… А потом, возможно, кто-то другой взломает его защиту, и вряд ли это будет простым испытанием. Но кто же загадывает так далеко?
– Ладно, – сказал Аскольд, пытаясь выпутаться из чужих конечностей, – что имеешь сообщить нового?
Я расселся, вытянув ноги почти до ванны. Не столько в пику ему, сколько ради экономии сил. Если нынче их потребуется хотя бы вполовину против вчерашнего… А свой отчет начал с кокетливых фраз:
– «Вышло плохо – видно сразу. Я работал по приказу».
– Что? – нахмурился главарь.
Ну времена! Уже и цитируя фильмы, можно прослыть эрудитом.
– Другими словами, за отчетный период возникло больше вопросов, чем ответов. Вроде и узнал не так мало…
– Например?
– Во всяком случае, Калида в этом замешан крепко. Впечатление, будто он гребет под себя городское отребье, всех здешних беспредельщиков.
– И дурак, – бросил Аскольд. – Кому нужна шваль? Половина их психи, остальные – тупари, без соображения и навыков. Из них Семью не построишь.
– Калида и не собирается. Эти ваши братства, знаешь ли… Есть и другие способы держать подчиненных в узде.
– Например?
– Страх, – ответил я. – Старое, испытанное средство. Отлично заменяет и долг, и честь… даже любовь.
– Чтобы боялись, нужна сила. Откуда она у Калиды?
– Ну, видимо, накопил уже достаточно средств, чтоб обзавестись бригадой ликвидаторов. И ребята, доложу тебе, там собрались ушлые – с некоторыми я уже имел дело.
– И?..
– Больше не хочу. Ноги-то, как видишь, унес.
– Если они такие грозные, – усомнился Аскольд, – как же толстячок с ними справляется? Вдруг кто потребует прибавки к зарплате, а заказать его Калида не успеет? Нет… без сильной гвардии не обойтись.
Игнорируя мое присутствие, Аскольд дразнил изнывающих подружек, запустив пальцы под их ягодицы. Или это, наоборот, – демонстрация? И что хочет показать: как мало нуждается в Лане?
– Ничего, что к вам лицом? – спросил я. – Моя трепотня не мешает?
– Присоединяйся, – позвал он. – Что ты как неродной?
– Недосуг, – отказался я, не слишком заботясь, как услышит это Аскольд: одним словом или тремя. – Это вы сплошь родственники. И занимаетесь, как понимаю, кровосмешением.
– Сей орган, как и любой другой, требует тренировки, – наставительно произнес Аскольд. – Не моя вина, что женушка не справляется.
Мне, что ли, ее на путь наставить?
– Лучше бы мозги чаще упражнял.
– Одно другому не помеха.
– А знаешь, что от избытка секса слабеет соображение?
– То-то ты такой умный! – съязвил он.
Двойняшки захихикали в унисон. Маленькая, но аудитория – как же без нее? Я помолчал, с интересом разглядывая их прелести, отблескивающие в сумраке. Затем сказал:
– Есть у собачников термин «развязать» – не слыхал? Так вот я завязал… временно. Голова сейчас важнее головки.
– Понятно, – хмыкнул Аскольд. – В монахи, значит, подался. Из своего гнезда скит устраиваешь. Видел я одну из твоих послушниц – с такой, пожалуй, завяжешь!
– Думаешь, стану метать бисер? – пожал я плечами. – Развратнику нудиста не понять.
