потом расплачиваются.
— Ты что забыла, зачем мы это делаем? Эта Кан Оби — наш единственный шанс войти в процесс против «Xi-Tien Group». Со стороны инженера Ли мы проиграем. А если мы выиграем процесс против такого гиганта как «Xi-Tien Group», то репутацию нашего адвокатского бюро поднимем на такую высоту, что ого-го! Вот тебе и золотая рыбка. Ты же слышала, что Юна говорила. Да и Старший согласен. Нам ее кровь из носу найти нужно… и потом — я не на всю жизнь в долги влез, а на три боя. Ты ж сама меня на бой в свое время развела, не помнишь?
— И ты, конечно, рассчитываешь, что мистер Хайд за тебя драться будет? — хмыкает Чон Джа: — Пусть даже так. Но тело-то у вас одно на двоих. Покалечат тебя, как пить дать покалечат. А я тебе бульоны в больничку носить не нанималась.
— Старший говорит, чтобы ты не переживала, потому что все под контролем. И… бульон он не любит.
— Он всегда так говорит. — вздыхает Чон Джа и с хлопком опускает забрало своего шлема: — Давай, садись, подброшу тебя к твой подружке… раз уж вы решили ваши извращенные игры продолжать.
— Это просто совместное обучение…
— Ну да, видела я ваше совместное обучение. После той вашей главы из Студсовета, которая с красными пятнами по всему лицу диван весь мокрый был.
— Нет у нее красных пятен на лице… ну… обычно нет. — он садится ей за спину и натягивает на голову свой шлем: — И все-таки, почему ты Минхо-хёна енотом называешь?
— Потому что он енот. Енот-потаскун, совсем как ты.
* * *
Когда он поднялся на этаж и позвонил в дверь, ему открыла сама Су Хи, одетая в домашнее — мягкую водолазку и спортивные штаны.
— Привет, — сказал он, чувствуя себя немного неловко: — меня Мэй попросила зайти.
— А… ну да. Она уже тут. — ответила ему девушка, отводя взгляд в сторону. Повисло неловкое молчание. Он так и топтался в коридоре, глядя на нее, а она смотрела куда-то вниз и направо.
— Ой! — спохватывается она через секунду: — Проходи, конечно же! Вот… — она отступает в сторону, открывая дверь шире. Он кивает, входит, снимает обувь, дожидается, пока она закроет за ним дверь.
— П-проходи в зал, госпожа Мэй там ждет. — говорит Су Хи и он проходит в зал, где видит как за столом, поставленным среди комнаты, сидит Мэй Со Юн и что-то пишет в большой тетради. Перед ней стопкой стоят учебники.
— А. Намгун Бон Хва наконец заявился. — поднимает она голову: — Опаздываешь, Оками-кун. Все, садись на диван, доставай учебники и тетради. Су Хи! Сюда иди, тоже садись. Не могу говорить пока вы перед глазами мельтешите. Сели? Так… — она обводит присутствующих взглядом.
— По итогам текущих оценок. — говорит она: — Бон Хва — у тебя успеваемость ниже плинтуса в подвале этого здания. Ты когда успел неудов по математике и химии нахватать?
— Это я пропустил просто, — оправдывается он: — вот и поставили.
— Объективные обстоятельства меня не волнуют. Результат, вот что главное. Су Хи! Бон Хва — вы свои отношения уже выяснили?
— Ээ… да. Мы и не ссорились. — отвечает Бон Хва: — Просто… недоразумение вышло.
— Да! Мы не ссорились. Это я все неправильно поняла. — кивает девушка: — Извините что доставили хлопот.
— Вот и хорошо. Су Хи!
— Д-да? — поднимает голову девушка.
— А у тебя проблемы с поведением. Я понимаю твою ситуацию, перевели на год ниже, заново одно и то же проходить, да еще и новый коллектив. И слухи про тебя ходят всякие. Это понятно. Но все равно, у тебя есть проблемы. По тебе же видно, что ты на грани нервного срыва. Ты так и до Рождества не дотянешь. Я все вижу.
— Со мной все в порядке! — протестует Су Хи: — Правда!
— Да что ты говоришь? — складывает руки на груди Мэй: — Ты на себя посмотри в зеркало! Ты просто отрицаешь наличие проблем, вот и все. Видишь ли…
— Да что с ней такое? — недоумевает Бон Хва: — Раньше ей плевать на психологическое состояние Су Хи было, волновало только, чтобы вся эта история наружу не вышла.
— А ей и сейчас плевать, — веселится Старший: — у нее другой интерес. Ты что, слепой, малыш? Мелочей в жизни не бывает, тут все такими крупными буквами написано, а ты рот открыл и прочитать не можешь.
— Мелочей? Да я все понимаю! Решила покомандовать тут, расчехлила свое «Я тут Босс» и все. И… наверное это ей удовольствие доставляет, она ведь всегда кем-то командует!
— Попасть пальцем в небо по самый локоть, вот как ты, — это нужно умудриться. Направление мысли в сторону «собственного интереса» и удовлетворения темных потребностей — верное. Но все остальное — бред сивой кобылы. Ты вслушайся, что она Су Хи говорит и к чему клонит. Напрямую она никогда не скажет, у вас никто напрямую не говорит, кроме гангстеров. Вот чем мне дядюшка Ван нравится — прямотой. Правда сдается мне, что он душой кривит, а кто не кривит? В общем, слушай эту Мэй внимательно… не слова даже слушай, то, как эти слова произносятся.
— … в результате у тебя возникла потребность выразить свои бунтарские наклонности. И не просто выразить, а именно бунтовать в самом радикальном смысле этого слова. Этот бунт — если дать тебе волю, то ты завтра начнешь «Марсельезу» напевать и в правительственные здания коктейли Молотова кидать. Такой вот бунт против общества приведет к неприятным последствиям, Су Хи. Тебе нужно направить свои деструктивные желания, твою страсть нарушать общественные устои — в конструктивное русло. Ну или хотя бы реализовывать их без вреда для окружающих.
— Да нету у меня деструктивных наклонностей! И никакого бунта против общества! — выпаливает Су Хи, раскрасневшись: — И с оценками у меня все нормально!
— Вот как? И как же ты тогда объяснишь, что тут в прошлый раз произошло? По-твоему, это не бунт был! — повышает голос Мэй и Су Хи тут же замолкает и садится, прижимая к груди подушку и пряча свое лицо в нее. Но ее новая короткая прическа не закрывает ушей
