и попытаться вызволить Паитси.
Мельница находилась на отшибе, за городом. Крутой берег обрывался в море. Вокруг только желтые скалы – ни клочка зелени. Широкая утоптанная дорога вела к невысокому каменному забору, местами покосившемуся. За забором выглядывали покатые крыши амбаров. Слышался монотонный скрип жерновов. У ворот скопилось несколько телег, запряженных волами. С одних повозок сгружали мешки и большие глиняные кувшины с зерном, в другие ставили такие же кувшины, но уже с мукой. Четверо тощих голых невольников еле справлялись.
– Быстрее! Ленивые твари, – покрикивал на рабов упитанный погонщик и приправлял слова ударами палкой.
Он заметил четверых обнаженных по пояс грузчиков, бредущих по дороге. Лицо погонщика недовольно скривилось.
– Чего надо, оборванцы?
– В порту сегодня работы мало. Завтра праздник и никто не хочет выходить в море, чтобы не гневить Баала-Хомона, – жалобно объяснил ему Расесси, неплохо владевший местным выговором.
– Так и вы отдыхайте.
– Хотели немного заработать на жертвоприношение для храма.
– Это дело хорошее, – смягчился погонщик. Внимательно осмотрел грузчиков. Вроде, ничего – здоровые. Плечи широкие, руки крепкие. – Ладно. Я дам вам кувшин масла. Отнесете его в храм. После работы накормлю ячменной похлебкой с рыбой, и каждому кружку вина. Мяса не получите: перед праздником мясо есть нельзя. А теперь – за работу.
Посреди широкого двора старый сгорбленный ослик ходил по кругу, еле вращая длинный деревянный рычаг. Через ось к рычагу крепился большой круглый каменный жернов. Он катался по гранитной площадке. Женщины-невольницы сыпали под жернов зерно, а затем собирали совочком размолотые семена и просеивали через волосяные сито муку. Два высоких амбара, сложенных из булыжника располагались в конце двора. Немного правее красовался одноэтажный уютный дом с колоннами – дом хозяина мельницы.
Погонщик указал на пузатые кувшины, наполненные серой мукой грубого помола.
– Перенесите муку в амбар. Приказчик покажет, как складывать. И не ленитесь, иначе ничего не получите.
Хуто и Расесси ухватили один из сосудов за ручки. Хармхаб с Амени второй. Но как только они поравнялись с домом хозяина, Хармхаб опустил кувшин на землю и проскользнул в распахнутые двери. Прокравшись по темному коридору, он застыл у входа в просторный зал. Полы в зале устилала примитивная мозаика из камня. На криво оштукатуренных стенах дешевая роспись. Обстановку дополняла грубая, но добротная мебель. Светильники на стенах висели бронзовые, дорогие. За широким столом сидели двое мужчин и непринужденно болтали о делах, потягивая разбавленное охлажденное вино.
– На праздник мука подорожала. Ты неплохо заработал, – говорил один. Хармхаб узнал в нем главу торговцев.
– Не настолько, насколько я хотел, – скорчил недовольную гримасу хозяин мельницы, коренастый бородатый мужчина средних лет с низким лбом и кривым носом.
– Ничего. Я, вон, тебе на праздник, какой подарочек подкинул, – старший торговец кивнул в угол. Хармхаб сразу не разглядел в темноте, на что он показывает. Но вскоре увидел связанного человека. По темной коже он узнал Паитси.
– Спасибо, но уж очень строптив твой подарочек, – все так же недовольно ответил мельник.
– Ничего. Зато силен. Твой осел совсем старый. Прирежь его, а к жерновам поставь этого чернокожего.
–Как же! Попробуй заставить его работать, – с сомнением хмыкнул хозяин.
– Выкали ему глаза, – посоветовал старший торговец. – Если и это его не усмирит – отрежь уши и бей чаще. Он долго у тебя проработает. Этот здоровяк голыми кулаками покалечил троих воинов храма.
– И ты его после этого оставил в живых? – с опаской кинул взгляд в угол мельник.
– Ценный пленник. Тот человек, что заплатил за его смерть, весьма скуп, хоть и занимает очень важный пост при дворе правителя Кемет.
Хармхаб затаил дыхание. Какой еще человек при дворе Кемет?
– Ты не боишься? Ведь спросит…
– Нет. Он труслив, если приказал таким способом расправиться со своими соплеменниками. Не сподобится же он привести войска штурмовать Тир? – усмехнулся старший торговец.
– А женщины? Их он тоже приказал убить? – спросил мельник.
– Не твое дело, – грубо оборвал его старший торговец. – Помалкивай, если хочешь спать спокойно. – Он решительно поднялся из-за стола. – Чтобы сегодня же ослепил пленника, но не вздумай убивать.
– Как прикажешь! – хозяин мельницы вскочил с места.
– Пойду готовиться к празднику. Кстати, я видел, как в гавань приплыл роскошный корабль под стягом Кемет. Не наш ли друг пожаловал с оплатой? Посмотрим, сколько золота он привез. Может и вправду придется пленников убить.
Хармхаб забился в темный угол и старался не дышать. Мимо него проскрипели дорогие сапоги старшего торговца из тонкой кожи и прошлепали грубые сандалии мельника. Когда оба вышли наружу, он метнулся в комнату, схватил со стола нож и наклонился над Паитси. Лицо бедного кушита было разбито: глаза заплыли, превратившись в маленькие щелки, губы распухли, под носом запеклась кровь. Он узнал полководца.
– Ноги, руки целы? – поинтересовался Хармхаб.
– Быка завалю! – зло прошипел Паитси.
– Эй! – окликнул хозяин погонщика, когда дорогой гость покинул мельницу. – Иди, подержи пленника. Надо ему глаза выколоть. Наконец-то наш старый осел сможет отдохнуть. Завтра придумай, как приладить ярмо к человеческой шее. И еще…
Договорить он не успел. Паитси вложил весь гнев в удар. Челюсть хрустнула. Мельник пролетел еще шагов пять, прежде чем распластаться без чувств на земле. Погонщик замахнулся дубиной, но получил сокрушающий тычок коленом в живот от Хармхаба. Он согнулся пополам и катался в пыли, ловя ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Хуто и Расесси к тому времени разделались с приказчиками и сторожами. Перепуганные невольницы разбежались по углам. Только осел продолжал привычно ходить по кругу, скрипя жерновом.
– Где дети? – допытывался Хармхаб у Паитси. Они чуть ли не бегом возвращались в город. Надвигались сумерки. С моря задул прохладный соленый ветер.
– В Верхнем Храме. – Паитси еле говорил: губы сильно опухли от побоев. – Там, где стоят золотые колонны. Их должны ночью сжечь в священном огне. В храме надежная охрана. Нам не пройти туда.
– А Меритре? Что с Нессемут? – беспокоились Амени и Расесси.
– Женщины остались в доме старшего торговца. Он хочет их выгодно продать.
Почти возле дома старшего торговца они встретили Панехеси в тряпках нищего бродяги.
– Панехеси, – обратился к нему Хармхаб. – Иди со своими жрецами к храму, смешайся с толпой, выведай все, а мы попытаемся освободить Меритре и Нессемут.
– Сделаю. – Нищий заковылял к храму, а за ним следом пристроилась толпа бродяг.
Вечерний город и не думал затихать. Народ готовился к празднику. Кухарки стряпали праздничный ужин. Мужчины доставали из погребов выдержанное вино, заранее припасенное для торжества. Горожанки вынимали из сундуков наряды. В храмах не смолкали гимны. По узким улочкам, под жалобное завывание кастратов ходили процессии жрецов. Старший из них стучал посохом в двери и требовал у хозяев подаяние. После того, как получал угощение, благословлял сей дом, и процессия двигалась дальше.
Пятеро жрецов, изображая сборщиков податей для храма, подошли к дому старшего торговца. На стук дверь отворил управитель дома.
– А!
