Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
class="p1">– Сейчас возьму фото, и приступим.
Хуанка вернул нож в коробку и подошел к передней пассажирской двери, открыл ее, достал из бардачка конверт с фотографиями. Мне не нужно было рассматривать содержимое конверта. Образ человека с ножами, торчащими из его боков, словно после визита садиста-иглотерапевта, крепко запечатлелся у меня в голове.
Хуанка вытащил из конверта одну фотографию и подошел к мертвецу с бородой.
С ножом в одной руке и фотографией в другой Хуанка закрыл глаза и опустил голову. Его губы двигались. Он молился, как молился и я, убивая Брайана. Для сущности, которая считается полностью посвященной добру, Бог слишком часто оказывается вовлеченным в какую-то отвратительную срань.
Хуанка наклонился над мертвецом, положил фото в центр его груди и вонзил нож. Острие прошло через одежду и остановилось. Хуанка обхватил рукоять двумя руками и налег на нож всем телом. Что-то подалось с громким хрустом, и лезвие ножа вошло в грудь по рукоять.
Я думал, на этом дело и закончится. Но нет. Хуанка взял еще один нож, еще одну фотографию и все повторил, но ближе к дыре, зияющей в животе. На этот раз лезвие проникло в тело с первого раза. Хуанка сделал это еще раз – на правом бедре мертвеца.
– Если ты хочешь поскорее свалить отсюда, помогай мне.
Идея прикалывать фотографию мертвеца на грудь убитого с помощью ножа была настолько нелепа, что я даже подумал: уж не играет ли он, уж не шутка ли это какая-то изощренная для поднятия настроения? Нет, не было это шуткой. Как и в случае с Доном Васкесом, мое тело начало двигаться, прежде чем мой мозг подумал об этом. Я схватил нож и фотографию и пошел к мертвецу, который лежал перед машиной. Он лежал лицом вниз. Сторона, выеденная Родольфо, была мне не видна, и я почувствовал, что благодарен за это.
Я посмотрел на фотографию. Мертвое тело, утыканное ножами, разодранное лицо с усами, почему-то уцелевшими в процессе насилия. И вдруг я понял, где видел эти усы прежде. На лице брата Хуанки.
Я стал вспоминать имя. На это ушло несколько секунд, но все же я вспомнил: Омар. Я думал о его имени и представлял себе его плачущую мать, его потрясенного брата. Хуанка до сих пор оставался поехавшим, но, с другой стороны, разве я не оставался таким же?
Я приставил острие ножа к спине мертвеца и нажал. Лезвие вошло в тело. Кожа подалась с хлопком, а потом обхватила лезвие, медленно засасывая его внутрь, как беззубый рот. Раздался хруст, и что-то заскребло лезвие. Я надавил сильнее. И еще сильнее.
Омар.
Анита.
Месть.
Я понял.
Ла Рейна. Фотография у ванной. Ее слезы. Столько всего прояснилось, что я почувствовал потребность передохнуть, сесть и все обдумать. Но нас ждало дело, а до конца ночи было еще далеко.
Мы идем по жизни, пытаясь сделать больно тем, кто навредил нам. А в отсутствие таковых мы выбираем кого угодно, кто попадет нам под руку. Такова человеческая природа. Бороться с нею – все равно что отрицать себя самого, закрывать глаза на уродства, которые делают нас людьми, на животный инстинкт, который заставляет нас идти, когда все вокруг горит огнем.
Я схватил еще один нож, еще одну фотографию и вернулся к трупу. У меня за спиной раздавались рыдания Хуанки. Я положил фотографию на спину мертвеца, но пониже и вонзил в нее еще один нож. У этого ножа была синяя ручка, как у моего ножа, которым я пользовался много лет. Я представил его в чьей-то руке, режущей мясо к обеду. Я и нож были в чем-то сходны. Мы оба пришли из мест получше этого и оба оказались в тупиковой ситуации. А разница состояла в том, что нож должен был остаться здесь, а я собирался уехать домой, а потом планировал найти новый дом.
Я действовал слишком медленно. Бородатый чел походил на Омара с фотографии. Все его тело было утыкано ножами. Хуанка закрепил на нем еще две фотографии – одну на левой ноге, а другую на лице. Остальные ножи были пущены в дело без фотографий.
Хуанка вернулся со второй коробкой. Его лицо было влажно. Татуировки и его смуглая кожа создавали впечатление, что он – часть ночи, странное существо, которое живет в пустыне, но появляется только после захода солнца.
– Tengo cuchillos para uno más. Agárra unos cuantos y termina con aquе́l. Yo me encargo del último[328].
Я взял несколько ножей и пошел заканчивать начатое. Хуанка подошел к последнему, кого хотел украсить – тому, кто остался в машине.
Месть – один из двигателей мира. Мы хотим наказать тех, кто сделал нам больно. По крайней мере, этого хотят все, кого я знаю. Да, некоторые говорят, подставь, мол, другую щеку, но это исходит только от тех, кто получил легкий удар. Я понимал Хуанку. Какая-то моя часть злилась, что он не рассказал нам все раньше, но я знал, что отправка им послания картелю Синалоа и уничтожение нескольких из его приспешников именем брата имеет целебную составляющую. Единственное, что меня беспокоило, это – легко ли будет опознать тех, кто сделал это? Это шло вразрез с анонимностью, о которой он говорил в доме Брайана. Я подумал, не спросить ли у него, но я видел, с какой легкостью он посылает пули в людей, и не хотел пережить Брайана только для того, чтобы вскоре получить пулю от Хуанки. К тому же на этих фотографиях был не мой брат.
Когда я пришел за еще одним ножом, коробка оказалась пустой. Мой мозг отвергал мысль о том, что я всего лишь разделываю тушу, словно на продажу. Я вытащил один нож из груди одного из мертвецов. Нож вышел с негромким чавкающим звуком, однако лезвие оказалось на удивление чистым.
Вероятно, к этому времени я и сам мог уже быть мертвецом. В чем была разница? Я вытащил свой пистолет на несколько мгновений раньше Брайана, и теперь его сын будет расти без отца. Мои мысли были слишком громкими, и я вонзил последний нож близ загривка мертвеца. Это был самый трудный случай, а потому я оставил нож как уж получилось – ушедшим в тело вполовину лезвия.
Я поднялся, и мои органы восприятия воссоединились с внешним миром, возможно, в попытке уйти от знания, что я стал монстром.
Первое, что я услышал, это кряхтение. Я повернулся и увидел, как Хуанка оседлал мертвеца в машине и вонзает в
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
