хунхузов, у москвичей в этой стране реальная сила. И если они приехали сюда не из-за тебя, то я никому в этом районе не завидую. Постепенно они все под себя подгребут.
Мне эти мысли о том, что я слишком мелкая мишень для столичных мафиози, чтобы столько времени меня вычислять, а потом приехать за тысячи километров в глухую тайгу, чтобы отомстить, давно не давали покоя. Но пока они охотились только за мной, о других их делах никто ничего не слышал.
– Ладно, разберемся. С китайцами я договорился поменять людей вечером, как начнет темнеть, под мостом через Подгорку. Нормально?
– Да, там для этого хорошее место. Сейчас посмотрим, как они там у меня, все ли живы-здоровы. А то нам новых проблем с китайцами пока не надо.
– Это точно. А то не успеешь одно решить, как уже новое надо разруливать…
Пока было время, я позвонил еще нескольким мужикам и дал инструкции, что делать, чтобы организовать обмен. Вполне возможно, что мне сегодня вечером будет не до этого. После этого позвонил младшему Ведерникову.
– Толик, это Николай, как там у вас?
– Да все нормально, Николай Тимофеевич, сидим в машинах на обеих улицах. Ждем, как вы сказали. Пока никто не выходил. Что нам дальше-то делать?
– Все то же. Сидите и смотрите. Сами никуда не лезьте, я еду в Подгорное. Подъеду к вам. Если кто выйдет, незаметно отправь за ним человека. Понял?
– Да. Все понял. Ждем вас.
За этими разговорами мы незаметно добрались до усадьбы Наиканчина.
– Пойдем, – пригласил меня шаман. – Сам им расскажешь. Пусть успокоятся, а то, наверное, только о побеге и думают.
– Все нормально? – спросил он вышедшего к нам навстречу молодого орочона. – Ты кормил их?
– Нормально. Сидят, молчат. Давал им по пачке лапши заваренной, самая ихняя еда. Вода у них стоит. Что с ними дальше делать будем?
– Все, вечером меняем. Пошли, откроешь сарай.
– Пошли.
Китайцы меня удивили – они словно потеряли интерес к жизни – все шестеро отрешенно сидели у разных стен. Пятеро, те, которых взяли вчера, в ряд у одной стены, а брат Линя, у другой. На нас они даже не взглянули.
– Что это с ними? – удивленно спросил я.
– Похоже, смирились, – неуверенно ответил шаман. Потом спросил у орочона: – Ты им что-нибудь говорил?
– Ну, сказал, что сегодня им кирдык, кончать их будем.
Заметив неудовольствие на лице Наиканчина, он начал оправдываться:
– Ну, это я так просто, чтобы припугнуть.
– Ладно, ничего страшного. Оживут. Скажи им, Коля.
– Эй, вы, хунхузы! – громко позвал я, стараясь привлечь внимание пленников. Лишь один мельком глянул на меня и опять уставился в противоположную стену.
– Очнитесь! Сегодня вечером вас освободят в обмен на наших людей. Так что потерпите до вечера, там свобода.
В этот раз ко мне повернулись уже трое, в том числе и брат главаря. Видимо, только они понимали по-русски. В узких щелочках глаз понемногу начала появляться жизнь – похоже, весть не сразу дошла до их мозга. Наконец один зашевелился и быстро-быстро залопотал, обращаясь к остальным.
– Ну всё, дошло, – улыбнулся Наиканчин. – Теперь не будут думать о побеге и о нападении. Пойдем, чайку попьем и обдумаем, что дальше с твоим делом.
– Роман Иваныч, какой чай?! Надо ехать разбираться со столичными гостями. Они может уже и Борьку нахрен кончили.
Про себя при этом невольно подумал, что невелика будет потеря для семьи, но тут же одернул себя – он мой брат! Он из Гурулёвых.
– Опять ты начинаешь? Уже сколько дней они сидят тихо? С тех самых пор, как не удалось тебя убрать. Я же говорю, что за пару часов ничего не случится. Они явно ждут чего-то или кого-то. Так что чайку мы можем попить спокойно, заодно я тебе расскажу, что придумал.
– Блин, Роман Иваныч, ну и начинал бы с этого. Что уже что-то придумал, а то я думаю, тебе москвичи совсем не интересны.
За столом собрались все, даже молодой эвенк, что сторожил китайцев. Готовить ничего не стали, обошлись соленым хариусом с хлебом да выпили по кружке чая. Несмотря на обещание, Наиканчин говорил только на отвлеченные темы, когда нынче надо будет заезжать на осеннюю рыбалку и тому подобное. Про то, что волновало меня – про дела с москвичами, он даже не заикнулся. Я тоже молчал, только вопросительно поглядывал на шамана. Когда все отвалились от стола, Наиканчин поднялся и предложил:
– Пошли, Коля, туда в спальню. Покажешь, что там у тебя с ногой, и перевяжем по новой.
– Пошли.
После того как шаман зашил рану и приложил какое-то свое снадобье, нога беспокоила меня все меньше и меньше. Я почти забыл про рану, лишь иногда, когда приходилось напрягать ногу, опять появлялась боль. Но перевязку сделать надо, хотя бы для того, чтобы посмотреть, что там с раной.
– Николай, я не стал там при всех говорить, – начал эвенк, разматывая повязку. – Не надо, чтобы много народу знало. Тем более наши люди, знаешь сам, когда выпьют, становятся разговорчивыми не в меру.
– Знаю, – кивнул я. А про себя подумал, что и я такой же. Когда пьяный, за языком ни хрена не слежу.
– Во, смотри, – сменил тему шаман. – Видишь, как подсохла рана? Вот что значит орочонская трава. Раньше только ею все раны лечили. Теперь не бойся воспаления, не загноится, трава всю дрянь из раны вытянула. А мазь из жира тарбагана, для заживления. Через неделю все зарастет.
Рана действительно выглядела гораздо лучше. Даже покраснение вокруг почти исчезло. Единственное, что смущало меня, это торчавшие прямо из тела узелки толстых ниток.
– А это, – я показал на них. – Так и будет?
– Нет, – улыбнулся шаман. – Не бойся, через пару дней выдерну, и следов не останется.
– Верю. Не зря же ты шаман, Роман Иваныч.
Орочон опять намазал рану пахучей мазью и присыпал бледно-зеленым травяным порошком. Потом быстро, словно профессиональный санитар, замотал ногу новой повязкой.
– Надевай штаны и слушай.
Я быстро натянул джинсы и сел на кровать.
– Во-первых, ты мне скажи по-честному, что ты сам думаешь о присутствии москвичей в доме Росомахи?
– Да я же уже сказал! Не знаю. Ума не приложу, что происходит. Пока предположение одно – столичные бандиты захватили семью дяди Афанасия для того, чтобы у них были весомые заложники на случай, если мы их прижмем.
– Тоже вариант… – задумчиво подтвердил эвенк. – Но тогда подумай еще об одном. Почему за столько дней вы так и не нашли, где живут приехавшие москвичи.
– Ну…
Я хотел объяснить, что поселок-то
