Бертой. Любопытно, что заставило красавчика, богача и модника прожить всю жизнь с одной прической и одной формой усов? Сам Филипп много раз менял и то и другое, хотя в полиции подобные изменения имиджа и не поощрялись, но ведь он был не только полицейским, вернее, в самом начале своей карьеры не только полицейским.
Когда-то ему нравилось следить за модой, нравилось производить впечатление. Впрочем, он и сейчас не выглядел человеком, переставшим заботиться о своей внешности. Просто теперь все это было не так, как в самом начале. Строже, что ли. А вот Линк похоже выбрав прическу и форму усов лет в восемнадцать да так и проходил с ними до старости. О смерти думать не хотелось.
Финк пробежал взглядом находящуюся в деле характеристику как всегда, текст был четким и строгим, ничего лишнего, все только по делу, без малейших отклонений от изначально утвержденного канцелярского стиля. Линк три раза был обвинен в передаче материалов газетам, но всякий раз хитрый фотограф придумывал какую-нибудь отговорку, благодаря чему и сохранял свое место.
Забрав личное дело Линка и положив его в объемную кожаную папку вместе с остальным собранным материалом, инспектор вернулся в кабинет начальника, который временно занимал, и, позвонив оттуда в особняк, попросил Молли посмотреть в картотеке шефа, нет ли там чего-нибудь на Линка. Неожиданно быстро секретарша согласилась выдать имеющийся материал, лишь для порядка посетовав, что делает это в отсутствие Морби.
Наконец, отдав последние распоряжения и собравшись, Финк двинулся в сторону улицы Бейкер. Накрапывал дождик, так что на этот раз ему пришлось взять зонт.
Дверь открыла Берта, от Финка не укрылось, что глаза девушки покраснели от слез. Что это? Сожалеет о смерти нелюбимого дедушки или собственные неприятности? Филипп хотел спросить, но как раз в это время из бокового коридора, ведущего в кабинет Морби, вышла Молли. Отдав зонт, плащ и шляпу горничной, Финк отправился за мисс Стоун.
Несмотря на то, что Морби обычно заносил в картотеку сведения относительно уголовных преступников, в ее недрах хранилось и личное дело Габриэля Линка, последнее, возможно, подтверждало показания Спайса относительно давней вражды старшего инспектора и полицейского фотографа. А может, просто Финк заносил в картотеку любое правонарушение, которое считал серьезным.
Присев за стол для посетителей, Молли могла впустить гостя в святая святых инспектора Морби, но явно взбунтовалась бы, решись Финк занять любимое кресло босса. Финк разложил перед собой имеющиеся материалы и вынул фотографии Линка из фотоальбома. На фотографиях Габриэль Линк был в полицейской форме, в форме для игры в регби, вместе со своим шофером Грином он лазил по горам в поисках сказочных рассветов и необходимого для создания определенного впечатления освещения.
В архиве Морби хранилась детская фотография Линка: в матроске и шапочке с помпоном, хорошенький толстенький мальчик прижимал к груди неизвестной породы плюшевую зверушку. Выходит, и Линк когда-то имел пухленькие щечки. Впрочем, Финку были более интересны фотографии взрослого Линка. Инспектор вынул фото двух молодых людей, Линка и Грина, из альбома Берты Линк. Молли услужливо предложила ему лупу, усевшись напротив.
На лице юного Грина просматривалось темное пятнышко над правой бровью, возможно, такая же выпуклая родинка, как и у Полин. Грин выглядел моложе своего друга и босса, но был выше его ростом и более тонок в кости. Подражая шикарному Линку, он носил прическу на косой пробор, а может быть, мода такая была, кроме того, под носом у парня явно проступали светлые усики. Финк поднес лупу. Нет, кончики усов не закручивались, как у старшего приятеля, но, возможно, со временем он бы перенял и эту черточку образа Линка.
Финк попытался представить себе, как жил Линк в доме своего отца. Из дела следовало, что Габриэль закончил частную Вестминстерскую школу и затем поступил в Тринити-колледж Кембриджа, последний не окончил. Странное дело, но Линк бросил учиться сразу же после разрыва с отцом, женитьбой и смертью Грина. Вообще урожайный на события выдался для Линка 1877 год.
По словам Берты, Линк поссорился с отцом из-за того, что не собирался продолжать его дело, желая быть вольным художником и никем иным. Тогда же он поехал со своим служащим в Оберстдорф, сошелся с Изольдой, зачал сына, заключил брак, похоронил Грина, вернее, не похоронил, на похороны-то он как раз не явился. Что потом?
Финк взял в руки личное дело Линка, полученное в полицейском архиве. Забавно, в том же году он бросает учебу и поступает на службу в полицию. Означает ли это, что отец отказался оплачивать обучение? Вряд ли. Сын сообщил, что не собирается становиться пивоваром и отказывается учиться, но отец более опытен в таких делах и прекрасно понимает, фотографировать можно и в выходные дни, мало кто способен прокормиться творчеством, зато пивоварня — вещь надежная. Сын рано или поздно поймет эту простую истину. А когда поймет, продолжит обучение и вернется домой. Поэтому отец, скорее всего, должен был договориться с директором Тринити-колледжа о том, что его отпрыск продолжит обучение через, скажем, год или чуть больше. Он же будет высылать туда небольшие, но регулярные суммы, ожидая, когда же неразумное чадо поймет, что жить с деньгами намного удобнее, нежели без них.
Деньги — важная составляющая для молодого человека, не привыкшего себе ни в чем отказывать. А у юного Линка было все: коляска новейшей модели, пара прекрасных лошадей, модные вещи, наверное, самая новая и современная по тем временам фотокамера. Он мог позволить себе отправиться в путешествие, где оплачивал номера в гостинице или снимал небольшие коттеджи для себя и своего друга. Очень трудно сначала жить на широкую ногу бреясь в какой-нибудь дорогой цирюльне, завивая усики и укладывая на определенный манер волосы, куря сигары, дорогие папиросы или покупая какой-нибудь изысканный трубочный табак, а потом… Ему нравилось сорить деньгами и быть благородным покровителем для малых сих. Как эффектно он бросился на сцену бродячего цирка, чтобы защитить беззащитную египетскую царицу от взбунтовавшейся черни! Покровительствовал юному Грину. И вдруг такой контраст…
Линк бросает учебу и устраивается на грошовое жалованье в полицию. Финк попытался представить себе комнату фотографа на Бейкер-стрит в тот день, когда он зашел туда в первый раз. По стенам были развешены великолепные пейзажи.
— Молли, вы, случайно, не знаете, полиция вывезла фотографии Линка?
— Вывезли, — кивнула та.
Все время, которое инспектор, молча перебирал фотографии и листал документы, она сидела тише воды ниже травы. Отличное качество для секретаря.
— Телефонный аппарат установлен только в передней?
Молли кивнула.
— Хорошо. Не закрывайте здесь.
Финк позвонил
