по себе…
Поэтому…
- Говори, как есть, - прошу я, садясь напротив. - Что не так?
Девушка молчит. Будто раздумывая над чем-то. И неуверенно произносит:
- Все, конечно, замечательно… - растерянный взгляд в сторону - на картину на стене, изображающую лесную полянку с не то оленями, не то косулями. - Дорого-богато, как говорится. Но мне неуютно. Прости. Странно мне.
Вот она - прямолинейность Самойловская. Как мне и нравится.
Поэтому - улыбаюсь. Широко и поощрительно.
- Вижу. Сам в таком же состоянии.
- А ты-то чего? Как будто в первый раз…
- А ты? - парирую я, хотя тут же понимаю - глупость сморозил.
Богатенький буратино наверняка водил свою любовницу в подобные заведения. Так что удивляться ей нечему. А вот чувствовать абсурдность и нашу общую какую-то нервозность - это да, это по-нашему.
Поэтому - встаю. И перетаскиваю свою стул поближе к Нике. Переставляю и тарелки. Та смотрит на это спокойно и с любопытством, а я и говорю:
- Давай сейчас просто пообедаем, хорошо, малыш? Выпей шампанского и просто расслабься. Плыви по течению.
- По течению, говоришь… - задумчиво повторяет за мной Самойлова. И переводит взгляд на тарелку перед собой, на которой аккуратным кружком выложена невразумительная смесь с листиком базилика сверху. Делает осторожный глоток из бокала и отставляет в сторону. А после берет с тканевой салфетки вилку, медленно поддевает часть салата и сует в рот.
- Вкусно, - выносит она вердикт.
Я же, не зная почему, шумно выдыхаю.
Слишком как-то аккуратно и с неестественно прямой спиной Ника быстро съедает салат и запивает соком из высокого стакана. Как будто по команде, дверь в комнату открывается и тихо заходят два официанта с широкими подносами. Они убирают лишнюю и грязную посуду и ставят горячее, а с ними - и чистые бокалы.
- Какие-нибудь пожелания? - учтиво интересуется один.
- Свободны. Молодцы, - даю я отмашку.
- Спасибо, - вежливо благодарит Ника.
Сочные медальоны из свинины под сырно-чесночным соусом девушка тоже поглощает быстро и теперь уже с явным удовольствием. И пирог с мраморной говядиной пробует и довольно жмурится.
- Определенно, тут отменно готовят, - говорит она, когда происходит очередная смена блюд - тихо и очень быстро теми же мальчиками-официантами. - Моя стряпня и рядом не стоит…
- На то он и ресторан. Если бы местный шеф-повар работал абы как, он бы и зарплату такую не получал.
- А ты в курсе, какая зарплата у шеф-повара?
- Лет пять назад было - 300 тысяч.
- Чего?!! - смешно таращит Ника на меня свои зеньки, - Откуда такие расценки?! Да ты врешь!
- Не вру. Хозяин, Женька Доронин, делился. Дескать, оторвал его у какого-то конкурента.
- Мда-а… Надо было в кулинарный техникум идти, а не в дизайн.
- Вряд ли из наших техникумов выходят приличные шеф-повара. Тут связи и учеба за границей нужна.
- И талант.
- И талант. Однозначно. Но ты и сама прилично готовишь, детка.
- Однако от моего обеда отказался. Побоялся отравится?
- Если ты забыла, вчера я ел у тебя. И животом, отмечу, не мучился. Поэтому - вот - решил отблагодарить.
- Да? Тогда ладно. Спасибо.
- Кстати, ты обратила внимание на администратора? - спрашиваю я, - Это жена Доронина. Катя.
- Симпатичная женщина, - кивает Ника.
- Работала тут еще до того, как хозяином Доронин стал. А с приходом его власти с шумом и скандалом отвоевала команду - тот всех поувольнять хотел к чертям. Тут такие разборки происходили - цирк да и только. Думал и ждал, что эти двое поубивают друг друга…
Девушка мягко улыбается и говорит:
- Но что-то пошло не так?
- Определенно. Страсть, экспрессия, искры во все стороны. И, как следствие, свадьба и трое карапузов. Если не ошибаюсь, сейчас ждут четвертого.
- Прям как в кино.
- Похоже, - киваю я, а сам старательно считываю с женского лица эмоции. Как отреагирует на эту историю с замужеством и многочисленным потомством?
Но ничего особенного не вижу. Девушка спокойна и расслаблена. Похоже, сытный обед действительно повлиял на нее благотворно.
Поэтому, когда приносят десерт, даже берет в руки бокал с шампанским. И с предвкушением глядит на целую дивизию каких-то миниатюрных пироженок с белой массой, ягодами и кусочками фруктов. Некоторые из них еще и съедобной золотой фольгой присыпаны, но особого смысла не несущей. Сплошной выпендреж.
Хомячит сладости Ника с наслаждением. Хотя как по мне - ничего особенного. Мне в больший кайф смотреть, как, наконец-то расслабившись, девушка уже не сидит с прямой, как доска, спиной, а улыбается и даже хохмит в ответ на мои собственные незамысловатые шутки.
- Заглянул однажды сюда один толстосумик с дутой красоткой на буксире, - делюсь я очередной историей. - Я тогда в общем зале сидел - пообедать забежал. Мне-то пофиг, таких вот парочек насмотрелся вволю. Но девчонка решила скандал закатить на пустом месте - то ли салат ей не тот, то ли фрукты не те - и стала она выговаривать местную официанточку. Катя выскочила, стала выяснять, что и как. И все бы ничего, а стал толстосумик права качать, да за женщину свою заступаться. Оно-то, может, и правильно, но вела девка себя безобразно… И это все вкупе с огромными такими губищами, ресницами до лба и сиськами в четвертый размер. И колыхается это все, как желе, аж аппетит пропал…
Ника хохочет. Не то от представленной картинки, не то от моих ярких эпитетов, но - хохочет искренне и радостно.
- В бизнесе - оно ж как? Надо иногда гордость свою поглубже загонять. Чтобы клиентов не растерять. - продолжаю я, - И Катерина - она умная баба, прекрасно это понимает. Но тогда была су-шефом, даже не менеджером и не администратором. И никакого отношения к залу не имела. Но на эмоциях вылила на красотку бутылку вина и, вроде бы как, оплеуху мужику отвесила. Но это не точно. Я очень в тот момент ей гордился.
- И что потом?
- Суп с котом. Скандал разгорелся нешуточный. Народ телефоны повытаскивал, снимать стал, охрана мнется, не знает что делать - клиент-то из богатеньких, связями своими козырять стал… Дескать, ресторан закроет, Женьку по миру пустит… Толкнул он Катерину. Сильно. Она ушиблась сильно и упала. Тут-то, конечно, сторожа стоять в стороне не стали - чистой же воды хулиганство. Но Доронин подоспел
