приносит кофе, а медсестричка предлагает пройти в комнату отдыха.
Естественно, отказываюсь. От комнаты, но не от кофе. Хотя это так себе идея - я и так возбужден сверх меры.
Проходит третий час.
В половину четвертого дверь в палату наконец-то распахивается и на пороге появляются акушер-гинеколог и медсестра. Я через его плечо ничего толком не вижу - только стены и какие-то шкафы. С трудом сдерживаюсь от того, чтобы не схватить мужика в халате и шапочке за плечи и не заорать: “Ну что там?! Что?!”
- Поздравляю, Лев Маркович, - улыбнувшись, безукоризненно вежливо говорит медсестра, - У вас мальчик. Три девятьсот и совершенно здоровенький.
- Мамочка сейчас отдыхает и приходит в себя, - добавляет врач, стаскивая с себя маску и шапочку, - Потом ее переведут в палату и вы сможете ее навестить. Минут через 10.
- Спасибо, - осипшим голосом, который я не узнаю, благодарю я и порывисто хватаю мужчину за руку. Крепко жму и улыбаюсь самой идиотской на свете улыбкой, - Черт подери, доктор, спасибо огромное!
- Ваша супруга молодец, - врач улыбается в ответ. И вполне себе искренне, - Держалась солдатиком. Только ругалась много.
- Но это как раз нормально, - неожиданно смеется медсестра.
Я тоже смеюсь - счастливо и с облегчением.
С плеч словно падает пудовая тяжесть.
А в сердце разливаются такое невероятное тепло и нега, что я готов расцеловать и эту краснощекую женщину, и доктора.
Спустя 10 минут я уже держу сына на руках и не могу им налюбоваться. Он крошечный, красный и сморщенный. Глазки у него закрыты, а носик маленький и кривой. Зато губки кривит упрямо и недовольно - совсем как его мать.
- Верни мне сына! - требует моя жена, протянув руки.
Слушаюсь ее безоговорочно. Но, наклонившись, в каком-то сумасшедшем экстазе прижимаюсь к ее слегка влажным волосам и жадно выдыхаю:
- Господи, девочка моя… Как же я тебя люблю…
Голубые озера ее глаз вскидываются, чтобы поглядеть на меня. И в них - весь мой мир. И все чувства и эмоции, которыми она всегда щедро одаривает меня - и в моменты радости, и в моменты ярости.
Но сейчас я вижу в них только свет и невероятную мудрость, от которых у меня сбивается дыхание.
- Я знаю, - нежно и тихо шепчет она в ответ, - Я тоже тебя люблю, мое чудовище.
Конец
