же проект (архитекторы Н. Филин, Е. Толмачёва, Н. Филина) – горизонтальный, квадратный в плане и бруталистский, отдаленно напоминающий монастырь Ля Туретт Ле Корбюзье. Получившая вторую премию команда Академпроекта (А. Батырева, С. Захаров, А. Звездин, М. Марковский, Ю. Платонов) тоже выбрала квадратный план, но включила в композицию многоэтажный, хоть и не чрезмерно высокий корпус-пластину. Оба отмеченных как лучшие проекты явно соотносятся с расположенным рядом старинным Андреевским монастырем, занимающим видное место на презентациях.
Решением жюри было предписано объединить два лучших проекта для дальнейшей разработки, но в итоговом авторском коллективе мы не найдем Филиных и Толмачёвой. Академпроект вместо них привлек к проектированию Левенштейна, способного рассчитать постановку на сложном участке многоэтажного здания. Проектом живейшим образом интересовался президент АН СССР Мстислав Келдыш. Его исследования в области теории космических полетов и вычислительной техники отразились в образности здания Президиума, в особенности – в структуре декоративного завершения башни, эскиз которого он лично и набросал.
Вход в комплекс. Проектная графика
Интерьер зала заседаний. Проектная графика
Само это завершение понадобилось, чтобы дать зданию желанный высокий силуэт и при этом не перегрузить грунт. В ажурной скульптуре спрятаны технические системы здания, а золотистый металл выбран ради ассоциации с образом «Златоглавой Москвы». Эволюция проекта от сравнительно скромного модернистского конкурсного варианта к утвержденному в 1973 году поразительна. Монументальное сооружение с мраморной облицовкой и множеством рельефов не буквально, но внятно перекликается с древнерусскими архетипами, а заодно и с модным тогда японским метаболизмом. Помимо венчания, имеется еще и «часозвоня», акцентирующая один из углов внутреннего двора: в этой модульной конструкции из золотистого металла закреплены циферблаты часов, обращенные на четыре стороны света. Интерьеры же – с кессонированными потолками, хрустальными люстрами, богато отделанными стенами – неправдоподобно для своего времени традиционны и могут поспорить разве что с залами Дома Советов РСФСР [62] – тоже, кстати, беломраморной громады с золотыми акцентами.
Вид со смотровой площадки Ленинских гор. 1990
При затянувшемся воплощении многие излишества пришлось отбросить. Огромные барельефы над входом во двор и пышные интерьеры не состоялись. Зато осталась мраморная облицовка, состоявшая (за исключением высотной части) из отдельных камней. При отсутствии компьютеров рассчитать и расчертить расположение мраморных блоков на 32 тысячах метров поверхности нужно было вручную. Эта неблагодарная работа стала боевым крещением ученика Платонова Сергея Киселёва, ставшего звездой уже следующего, постсоветского периода и во всех своих проектах относившегося к отделке с неимоверной тщательностью.
Деталь венчания. 1980-е годы
Горделивый символ величия отечественной науки, комплекс Президиума АН подоспел как раз к началу ее тяжелейшего упадка. Президиум и несколько научных институтов переехали туда в начале 1990-х, а в 2015 году оказались под угрозой выселения ФАНО – агентством, управляющим имуществом некогда могущественной Академии. «Золотые мозги», как прозвали москвичи это здание, могут оказаться пустыми.
80. Парк Сокольники 1959–1973
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПЛАН В. ЛУКЬЯНОВ
АРХИТЕКТОРЫ Б. ВИЛЕНСКИЙ, И. ВИНОГРАДСКИЙ, Б. ТОПАЗ
СОКОЛЬНИКИ
Первое «место силы» 1960-х. Вслед за павильонами американской выставки 1959 года парк стали наполнять стильные сооружения: кафе, фонтаны, выставочные залы
Никакие переговоры на высшем уровне не сделали для разрядки международной напряженности столько, сколько Американская выставка 1959 года в Сокольниках. И ничто так не сбило с панталыку строителей коммунизма, как она. Первый глоток пепси-колы, посудомоечная машина, цветное телевидение. Шевроле и кадиллак, абстракционизм в лице Джексона Поллока и, конечно, купол Бакминстера Фуллера – главный архитектурный шедевр выставки. Кристаллическая конструкция из стальных труб, заполненная треугольниками анодированного алюминия, символизировала актуальное единство несущей и ограждающей конструкций.
Павильон № 3 Американской выставки
Интерьер кафе. 1959
Купол Фуллера, павильон № 3 и выставочный зал № 4. Макет
А 24 мая состоялись «кухонные дебаты» вице-президента США Ричарда Никсона и Никиты Хрущёва, одним из главных сюжетов которых стало жилье, его доступность и долговечность. Критикуя щитовые калифорнийские домики (один из которых был представлен на выставке в натуральную величину), Хрущёв говорит: «Мы строим крепко. Для наших детей и правнуков». Никсон парирует: «Американские дома могут простоять и больше 20 лет, но зачем? Через 20 лет американцы хотят новый дом взамен устаревших».
Новые эпохи в архитектуре регулярно начинались в парках и с выставок – чему примером Всемирные выставки в Лондоне (1851), Париже (1900, 1925), Брюсселе (1958). Ту же роль сыграли и национальные выставки – Нижегородская 1896 года, Сельскохозяйственная (ВСХВ) 1923-го в Парке культуры (еще не имени Горького). Сокольники, тихое дачное место, начали превращаться в городской парк в 20-е годы, но никакой архитектуры еще не было. «Деревянные павильоны с фанерными пристройками, – пишет в 1959 году архитектор Борис Топаз, – уродовали парк». Их, включая резной Царский павильон Дмитрия Чичагова (1892), разобрали, снесли памятник Сталину и проложили новое полукольцо: Топаз и его коллеги стали готовить парк к Американской выставке, которая станет таким же локомотивом новой советской архитектуры, как и ВСХВ – первый триумф авангарда.
Генеральный план. 1959
Тягаться с Фуллером сложно, но первые собственные объекты строятся на тех же принципах: новые технологии и материалы, слияние с природой, открытость и демократичность. Еще до открытия выставки по парку разбросали десяток кафе – круглых (кухня в центре и столики по светлому периметру), просторных (за счет отсутствия внутренних стоек) и прозрачных (что, конечно, имело свои минусы в жару). Именно они стали настоящими первоцветами хрущёвской архитектуры, причем не только внешне, но и внутренне: это были первые в стране кафе самообслуживания (аналогичный переход происходит и в торговле, первенцем чего становится универмаг «Москва» [9]). Открытость символизировали стеклянные двери (первые в СССР), демонстрация кулинарного процесса (в шашлычной), круговое отверстие в центре крыши, по которому вода стекала в бассейн. Именно такие «стекляшки» становятся символами не только архитектуры, но и вообще «оттепели»: здесь танцуют твист, здесь слушают джаз, здесь юноши знакомятся с девушками, а старшее поколение считает эти кафе очагами разврата. «Мы не пижоны, мы врачи!» – обиженно отвечает ветерану, поймавшему героев на выходе из такого «очага», персонаж Василия Ливанова в фильме «Коллеги» (1962).
Дворец спорта. Разрез и общий вид
