не только тренер, а ещё и массажист! Разминает ему плечи перед боем. Бой начался с осторожного прощупывания друг друга. «Техничный очень», — первое моё впечатление, и я вспоминаю, что у юношей добавляют за техничность баллы. Может поэтому он и выигрывал в равных боях? В конце раунда он ускорился, попытался обострить ситуацию, и получил встречный удар слева в печень, и сразу же на развороте поймал правый крюк. Это ошеломило на мгновенье его, и вторая двоечка зашла так же хорошо. Хотя нет. Крюк пролетел по макушке, как подзатыльник. Вовремя подсел и разорвал дистанцию. Это одна из моих коронок, в ближнем бою часто выручает, за пару секунд получить, скажем, шесть акцентированных ударов, мало кто вынесет. Игорь Леонидович в перерыве выглядел довольным.
— Концовку раунда хорошо провел, добивай, это твой клиент.
Я, в принципе, и сам так думал, ну техничный, ну на отходах хорошо работает, зато серьёзного ни одного удара я не получил. И, скорее всего, я сильней его. Весь второй раунд прошёл почти в одной манере — я пытался навязать плотный обмен ударами, мой соперник уходил, избегая углов, и бил на отходе, доставая, но не сильно, меня. Но какие-то очки он набирал, хотя и явно меньше чем я, поэтому решаю не рисковать. Притормозил с наступлением и мой соперник, но под грозный окрик своего тренера «активней концовка» пошёл в атаку, и тут же получил встречный удар в разрез, который его пошатнул. Гонг застал его в безуспешной атаке.
«Сейчас и проверим, тянут парня или нет?» — размышляю я перед решением арбитров.
Всё отлично! Я выиграл, и в полуфинале! Есть медаль!
Получаю заслуженные поздравления. Оксанка ко мне не подходит, обиделась, что ли? Демонстративно беседует с каким-то здоровяком-боксёром. Меня это не трогает. Я смотрю на своего будущего соперника, как раз идёт поединок с его участием. И мне не нравится то, что я вижу: оба парня просто мои клоны — любят бить, и сильно причём, да ещё и рост такой же.
Второй раунд, а уже пролилась кровь, причём буквально. Одному из бойцов разбили бровь, могут снять. Но, вроде, остановили кровотечение, рассечение небольшое. И тот, получив, наконец, от врачей разрешенье продолжить бой, рискует, бросаясь в атаку, и … нокаутирует соперника! Вовремя. Кровь опять полилась, но это уже не имеет значения — бой закончен!
Едем домой, вернее, на базу. Петька после сумки продуктов полюбил меня больше чем родного брата, по крайней мере, за чаем он гоняет его, а не меня. Чай на этаже, и чайник постоянно пустой.
— Ну как ты? — спросил обладатель бронзовой медали, жуя сало, которое не доели синицы. Холодильника в комнате не было, и мы вывесили за окно продукты, а на улице плюс пять всего. Птицы каким-то образом сало учуяли и раздолбили его стаей в лохмотья.
— По очкам выиграл. Видел своего соперника, мощный парень, тяжело будет послезавтра, — рассказываю парням я.
— Тебе надо бить в бровь, чтобы сняли с боя, за два дня может и не зажить, — неожиданно даёт совет младший из братьев.
Задумчиво смотрю на советчика, размышляя, а надо ли рисковать зрением соперника ради победы? В прошлой спортивной карьере я об этом бы и не задумался.
— Штыба, к тебе пришли, иди вниз, — говорит парень из нашей команды, открывая без стука дверь.
— Стучать надо! Дятел! — грозно рыкает Пётр.
— Вот пусть дятлы и стучат, — смеётся гонец, ничуть не испугавшись тяжеловеса.
Спускаюсь вниз и вижу нарядно одетую девушку, совершенно мне незнакомую.
— Вы не ошиблись? Вам точно я нужен? — спрашиваю я.
— Не ошиблась, меня Катя зовут, — улыбается девушка. — А где мы можем пообщаться?
— Здесь можем или вон на стульях, а на предмет чего? — оглядевшись, я вижу перед гардеробом, которым мы не пользуемся, ряд стульев.
Идём туда, Катя присаживается и ерзает попой в модном пальто.
— Брильянты ищешь в стуле? — шучу я.
Девушка смеётся.
— А ты забавный! Я вот специально приехала с тобой познакомиться! — удивляет меня Катя.
Внимательно ещё раз осматриваю девушку, пальто она расстегнула, но в чем одета не видно, лишь краешек ноги оголён, в колготках. Симпатичная, лет двадцати. Видела меня на соревновании? Возможно. Но ехать искать меня хрен знает куда? Сомневаюсь.
— И чего такая радость? — улыбаюсь я.
— Вот видела твои бои! Ты молодец большой, решила с тобой познакомиться, — врёт, как мне кажется, девушка.
— Без проблем! К тебе, ко мне или в ресторан? — провоцирую я.
— Какой ты быстрый, — смеется она.
— Дама хочет медленно и печально? Я и так могу, — улыбаюсь ей в ответ.
— Давай, может быть, для начала прогуляемся, ты мне про себя расскажешь, — предлагает Катя.
— Катя, а чего время терять, я тебе понравился, ты мне тоже, — я по-хамски беру руку девушки в свою.
— Надо же какой прыткий, — уже без улыбки говорит Катя, вырывая у меня свою руку. — Я следователь прокуратуры пролетарского района Марикова Екатерина Петровна.
— О как! Я понравился такой важной девушке. Да мне всё равно, кем ты работаешь, девчонка ты симпатичная, давай уже куда сходим, посидим? Пить мне нельзя, а остальное можно, — придуриваюсь я, соображая, чего ей надо?
В СССР, как я знал, предварительное следствие осуществляли следователи МВД, прокуратуры и КГБ. Полномочия между ними были разделены. Следователи прокуратуры вели дела о тяжких преступлениях (убийствах, изнасилованиях и т. п.), обо всех преступлениях, совершенных несовершеннолетними или сотрудниками правоохранительных органов; кроме того, прокуратура могла принять на себя следствие по любому делу, если прокурор усматривал в этом необходимость. Органам госбезопасности были подследственны дела о государственных преступлениях. Всеми остальными делами занимались следователи органов внутренних дел. Стало быть, дело серьёзное, но косяков за собой не чувствую.
— Я пошутила насчёт «понравился», у меня к тебе несколько вопросов, — говорит Катя.
— А можно ваше удостоверение? — прошу я.
— В руки не дам, так смотри, — Катерина достаёт корочки.
Всё верно, следователь.
— На фото ты симпатичнее, — пытаюсь вывести из себя не состоявшуюся ухажёрку. — Но, если есть вопросы, вызывайте в прокуратуру, и, напомню, я несовершеннолетний, а родных рядом нет, кроме брата, и то двоюродного. Не знаю, подойдёт он или нет для этих целей?
— Это просто беседа… — уверенно начинает отмазываться Екатерина.
— Ладно, покедова, а ты ничего, жаль что вруша, — я встаю и ухожу.
— Брат это, Геннадий Михайлович, — бросает вслед мне следователь.
— Допустим, — оборачиваюсь я.
— Вчера в двадцать три часа соседи вызвали на его адрес милицию, когда сотрудники прибыли, квартира была пустая и в крови. Соседи слышали шум ссоры, — негромко говорит Екатерина Петровна, сразу останавливая меня.
— Что-то ещё известно?
