я. — Патроны точно там.
— И своих по пути заберём, вместе с пленником… — согласился Витя. — Короче, так и так возвращаться. А потом я очень хочу задать двум уродам пару серьёзных вопросов.
Он покосился на девушку, а та, поймав его взгляд, зябко поёжилась.
— И пока их не защищает их группа, задавать вопросы я буду предельно жёстко! — нахмурился он. — Поняла, Синица?
— Да…
— Вот и хорошо… — и Витя так недобро улыбнулся, что даже мне стало страшновато.
Глава 21. Определённо, политико-философская
Дневник Листова И.А.
День пятьдесят восьмой. Ты кто такой?
По мере того, как мы возвращались к месту схрона, с двумя ворами происходили удивительные метаморфозы. Что Аня, что Павел — униженные и подавленные в первый момент — теперь казались всё более и более уверенными в себе. Расправляли плечи, поднимали головы, гордо смотрели куда-то вдаль.
Они ещё и пошептаться успели, прежде чем их одёрнули и развели в стороны. При этом людей Вити оба пленника хоть немного опасались. Поэтому не позволяли себе огрызаться, когда их подталкивали вперёд. А вот когда Павел решил отстать, и его подтолкнул Дунай — тот с едва заметной ухмылкой толкнул нашего здоровяка в ответ.
«Бум!» — плохо он знал Дуная.
— А-а-а-а! Ты что творишь?! — взвыл Павел, обнаружив себя на земле с разбитой губой.
— Эй, слышь ты! — поддержала его Аня. — Ещё раз его тронешь…
Дунай поднял тяжёлый взгляд на девушку, и та всё-таки замолчала, чтобы не провоцировать. Но в её глазах открытым текстом читалось, что удар по Павлушиной морде она не забудет.
А сам Павел потом ещё долго бормотал себе под нос. Что-то про то, что он этого так не оставит и обязательно будет жаловаться. Ну а я шёл и тихо охреневал от наглости этих двух кадров… Определённо, труп третьего сообщника их ничему не научил. А девушка и вовсе стала чувствовать себя неприкасаемой: огрызалась, хамила, возмущалась, жаловалась…
Все члены нашего отряда молчали, перебрасываясь короткими фразами. Чувствовалось, что между моими и Витиными людьми то ли чёрная кошка пробежала, то ли глубокая тень пролегла. И мне это не нравилось — тем более, что я не знал причины. Мог только догадываться. В общем, надо было как-то возвращать взаимопонимание, пока не дошло до перестрелки.
А ещё меня занимал вопрос: где мои патроны? Судя по тому, что мне рассказали, я унёс вместе с оружием целый боезапас. Если учесть, что каждый винтовочный патрон стоил сто баллов, а каждый ружейный — пятьдесят… В общем, моя жаба выла и стонала при мысли о том, что где-то такое сокровище надёжно припрятано.
Слишком уж надёжно…
Но вскоре я понял, что логика обдолбанного Вано была проста: вот труп — это штука заметная. Штука заметная — значит, делай заначку. Не хватает трупов? Придумай, как из одного сделать два! Значит, патроны надо было искать где-то рядом с тушей.
Вот только время шло к закату, а мы, как ни спешили, вернуться не успевали. Уж очень долгой выдалась погоня. И очень уж далеко от перевала мы ушли. Пришлось искать на склоне подходящее место для ночёвки.
К сожалению, со стороны моря наши горы как будто огромным языком лизали. Ни навесов, ни нормальных уступов, ни плоских ровных участков. А те немногие, что встречались, были слишком малы для нашего отряда.
В итоге, место нашли, когда уже совсем стемнело, а жалобы Ани превратились в угрозы и требования. Ручки у неё затекли, ножки устали, в животике пусто, а мы бессердечные ублюдки, и она обязательно брату нажалуется. А он, брат, значит — друг Кукушкина. И мэр нам всем покажет, где зимует Кузькина мать и прочие раки.
Слушая этот словесный понос, Павел снова приободрился. И даже стал злорадно зыркать на нас из-под бровей. А вот Витя мрачнел всё больше и больше…
Место для лагеря мы всё-таки нашли. На узкой площадке над склоном, среди жёстких кустов. Своего раненого уложили у костра. А пленным развязали руки и, пока готовился ужин, дали размяться. Под строгим присмотром, разумеется. Чего ждать от этих оборзевших воришек, никто не знал. Но точно ничего хорошего!
После ужина, пока одни укладывались спать, а другие заново вязали руки пленникам, игнорируя их громкие возражения, ко мне подошёл Витя:
— Вано, можно тебя на пару слов?
Это был хороший шанс узнать, что гнетёт наших спутников. И я, само собой, отказываться не стал. Думал, что Витя позовёт только меня, но он прихватил с собой ещё троих: Дуная, Пилигрима и Тихона.
Мы отошли от лагеря шагов на пятнадцать и остановились. Витя какое-то время молча наблюдал, как две луны скользят по небу, а потом признался:
— Короче, мужики, проблема у нас… — он посмотрел на Тихона, а тот кивнул с мрачным выражением лица.
Моя многомудрая задница молчала, но я понимал: это ещё не означает, что всё прекрасно. Поэтому как можно незаметнее сдвинул руку поближе к рукояти топора.
— Как я понимаю, проблема в Синицыной? — спокойно уточнил Пилигрим, и Витя молча кивнул.
— Давай… В чём сложность? И чего предлагаете? — решил я вступить в разговор.
— Сложность в том, что эта сука — из «кукушат», — скривился, как от лимона, Витя. — Вы же понимаете расклады, да? «Кукушата» в Алтарном — это сила. Ближайшее окружение мэра. Заняли ключевые посты в городе.
— И, как водится, прикрывают друг друга… — усмехнулся Дунай.
— Да, как водится… — согласился Витя. — Короче, дело такое… Вы недавно жаловались на кражу, так?
— Думаешь, это их рук дело? — уточнил я.
— Подозреваю, что да, — кивнул Витя. — Кражи начались две недели назад. Да… Как раз вы пришли. И сначала, если честно, мы на вас и подумали. Но скоро стало ясно, что вы тут ни при чём. Крадут всегда то, что плохо лежит, но внимания это обычно не привлекает. Одна группа, например, сделала горшки. Собрали печи, набрали глины, налепили горшков, обожгли и оставили в печах на ночь. Утром — следы зверей, поваленные печи и черепки! Только черепков меньше, чем горшков было…
— Представляю, как эта группа с утра обрадовалась… — мрачно усмехнулся я.
— Даже не представляешь… Для них это катастрофа, блин!.. Все сбережения пустили на это дело. Иваныч это дело поддержал, даже проспонсировал. Они ещё ему должны были. А
