интерес многие страны, очевидно, она имеет большое значение.
– Вы собираетесь делать новые открытия?
– Вопрос не корректный. Открытия специально не делаются. Они происходят неожиданно, хотя к ним всегда стремятся. Это как если вы находитесь в поле, а вокруг густой туман. Вы знаете, что где-то есть дорога, но не видите её и идёте то вправо, то влево, то прямо, то назад, порою кружа на одном месте, не замечая этого, пока не наткнётесь на что-то ровное твёрдое, что окажется дорогой. Кружить можно очень долго. Всё зависит от умения не сбиться с выбранного направления и интуиции, позволяющей выбрать правильное направление.
– Как вы относитесь к сенсации?
– Отрицательно.
– Но вы её сделали.
– Я не хотел этого. Настоящая наука делает сенсацию, но не рвётся к ней. Наука стремится к улучшению жизни человека, к совершенствованию мира, а не к тому, чтобы чем-то вызвать сенсацию. Если бы я в своей работе думал о сенсации, я бы не сделал своего открытия, потому что пошёл бы обязательно ошибочным путём.
Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Грамотеев стоял рядом с Романом, напряжённо всматриваясь в лица спрашивающих и стоящих рядом, в каждого из присутствующих. Он знал, что толпа непредсказуема. В ней легко может оказаться человек с бесшумно стреляющим пистолетом, с любым другим устройством, которое можно использовать для нанесения смертельной раны или просто убийства человеку, не сделавшего никому ничего плохого, его другу Роману. Он понял о настоящей опасности, грозящей Роману, сразу, как только узнал, что Михальский хотел отравить именно Романа, но не по своей воле, а получив задание от власть имущих людей. Александр страшно переживал от сознания того, что его друг мог вчера погибнуть, а он, присланный специально оберегать его, не распознал врагов ни в американце, ни в Михальском. А таких, как Михальский, в толпе журналистом могло быть сегодня даже несколько. И Грамотеев прощупывал взглядом каждого, не догадываясь, что ту же работу выполняли ещё два человека, помощники майора Быстрова, специально затесавшиеся среди журналистов и осматривающие их с не меньшим подозрением, чем Грамотеев, ибо они и профессионалами были большими и знали о возможной опасности чуть больше.
Журналистов интересовало всё.
– Вы не медик по образованию, но вы сделали открытие в области медицины.
– Моё открытие находится на стыке нескольких наук, – ответил Роман. – Это не такая редкость в науке.
– А в какой степени вы знакомы с медициной?
– На уровне хромосом, если вам это о чём-нибудь говорит.
– Но откуда вы это знаете, если не учились медицине?
– Из книг. Учиться по ним можно не обязательно в институте или академии.
На следующий вопрос журналиста Роман отвечал не так коротко.
– Из вашего вчерашнего интервью в Севастополе мы знаем, что вы не ожидали такого массового эффекта от вашего открытия. То есть вы об этом просто не думали. Но теперь, когда вы знаете, как всё произошло, можете ли вы сказать, насколько возможно контролировать эффект «Первомайских мальчиков»? Или это никогда не будет управляемо?
– В науке не принято употреблять слово «никогда». Всё когда-то может измениться. То, что стали называть эффектом первомайских мальчиков, безусловно, может быть управляемым. Дело в том, что найденное мною решение проблемы рождаемости имеет перед собой неограниченные возможности. И меня не удивляет, что первыми ко мне с предложением уехать к ним работать обратились американцы. Они бизнесмены до корня своих волос и сразу почувствовали экономическую сторону эффекта. Ведь кто больше всех приезжает в нашу страну покупать новорожденных? Американцы. У них не хватает своих детей. Многие хотели бы родить, но не могут. Вот и приходится либо пользоваться услугами суррогатных матерей, либо покупать чужих отказников. А моим методом можно обеспечить рождение практически у любой женщины. И для этого не обязательно запускать ракету, как я теперь понимаю.
– Вы хотите сказать, что продолжаете работать над этой темой?
– Должен заметить, что настоящий учёный, увлечённый своей работой, никогда её не прекращает. Просто он не может не думать о ней. Запустив ракету и увидев произведенный ею эффект сначала на моей собственной жене, я сразу же непроизвольно подумал о возможности делать то же самое для других женщин, не зная, что это уже произошло. Мы были тогда в крымских горах и не читали газет, не смотрели телевизор, не слушали радио. Когда же до нас дошла, наконец, информация о случившемся буме, мои мысли начали работу над тем, как можно управлять процессом. Не могу сказать, что уже знаю ответ на этот вопрос, но он решаем, как говорят обычно учёные. Американцы сразу догадались, какую колоссальную выгоду сулит такое открытие и тут же послали ко мне своего гонца. Я удивляюсь, что японцы ещё этого не сделали. Они тоже большие мастера переманивания чужих мозгов.
Тут из задних рядов донёсся голос, в котором слышен был акцент иностранца:
– Я есть из бизнеса Японии. Заверяю, что в нашей стране мы готовы принять вас и ваша жена когда хотите.
– Спасибо за предложение, – со смехом в голосе сказал Роман, – но я уже отказал американцам, теперь неудобно соглашаться ехать в Японию. Предпочитаю работать в России.
Журналисты дружно рассмеялись и зааплодировали.
– Дело в том, – продолжал Роман, – что в ваших странах привыкли всё делать за деньги и ради денег. У нас тоже сейчас пытаются этому научиться, к сожалению. Но я воспитан своими родителями так, как воспитан. Мне хочется делать добро каждому, а не только богатым, которые способны платить любые деньги за своё удовольствие. У нас в России сейчас насаждается дикий капитализм, при котором мы берём из стран капитала всё самое плохое, от которого эти страны сами уже отказываются. Посмотрите, в Америке проходит широкая борьба с курением в общественных местах, а у нас повсюду продаются и рекламируются американские сигареты «Мальборо». Мы стараемся сегодня из всего извлекать деньги и то, что раньше предлагалось бесплатно: лечение, учёба, отдых, культурные мероприятия, даже детские площадки становятся платными. А, например, в Норвегии, как мне рассказывали, в больших универмагах выделяют специальные места с игрушками для детей, которых родители могут оставлять здесь играться пока взрослые совершают покупки. И это бесплатно для любых покупателей. В этих же магазинах у входа ставят коробки, куда многие люди кладут ненужные больше их детям игрушки и что-то из одежды для других детей, которые с удовольствием будут ими пользоваться. Это, я бы сказал, социалистический подход в капиталистической стране. Так вот я хочу, чтобы мои открытия, которые буду делать я или мои коллеги, приносили пользу каждому человеку, а не только богатым.
– Вы,
