и пропустил нас в холл. Я не нуждался в расшаркиваниях, потому без лишних приглашений завернул в просторную гостиную.
Когда все канделябры были зажжены, Дорин удалился будить хозяина. У Дины, впервые попавшей в такую обстановку, сон как рукой сняло. Ясное дело, не деревенская хата! Взгляд ее блуждал по интерьеру: тут тебе и хрустальная люстра, и диваны с бархатной обивкой, и шелковый ковер, и рояль на случай званых вечеров. А в позолоченной раме над камином — портрет владельца, человека, в изыски не вписывающегося.
На лестнице раздались голоса, и из-за колонны вынырнула туша в халате и ночном колпаке. Заметив меня, Тадеуш чуть ли кубарем не скатился вниз.
— Мать честная… — Он хлопнул в ладоши. — Да разве сны бывают такими правдоподобными?
— Давно не виделись, домосед! — пошел ему навстречу с распростертыми руками.
— Ты посмотри, живее меня будет! — Толстяк по-дружески обнялся со мной. — Твой отдых в пасторали кончился? Знатно тебя потрепало… — вынес вердикт он, с удивлением рассматривая меня.
— Не совсем, — оправился я. — Чтобы отдых кончился, нужна твоя помощь.
— Как скажешь! — Тадеуш переплел пальцы на брюхе и наконец заметил Дину, переминающуюся с ноги на ногу. — Разве ты не со своим гоблином уезжал? На кой черт ты привел в мой дом горничную?
Спиной ощутив ее взгляд, нервно кашлянул.
— Это не горничная. Это… ведьма. Дина, — сказал я с оглядкой на метлу. — Она поможет мне вернуть особняк.
Напрягшись при слове "ведьма", Тадеуш попытался отшутиться:
— Решил испробовать народные средства?
— А есть другие предложения? Ты мне даже сообщить ни о чем не соизволил! — вскинулся я. — Предоставь-ка ей комнату со всеми удобствами. Мы почти трое суток тряслись в дороге.
— Дорин! — засуетился Тадеуш и расплылся в неловкой улыбке. — Прошу прощения, не признал… У нас тут ведьмы в диковинку!
Последовавший зырк не оставил сомнений: "горничную" мне еще долго будут припоминать… Вскоре комната была готова, и дворецкий увел Дину. Тадеуш распорядился подать горячего чая и шепнул мне:
— Почему она все время молчала? Прокляла уже, да?
— Когда скромность успела стать чем-то скверным? — усмехнулся я, подойдя к окну. — Выкладывай, что изменилось в мое отсутствие.
— Ну, Эржебет, с которой ты крутил шашни по весне, сделал предложение скряга Карл, свадьба через месяц, — развалившись на диване, стал перечислять друг. — Нику спустил все деньги на тур по Средиземноморью, а Адриана…
— Я, конечно, рад за них, — прервал его на полуслове, — но это не то, что меня интересует. Что с моим домом? Ты был там?
Тадеуш замешкался.
— Нет. Твой дед провел сделку быстро, и уже через пару дней после того, как ты уехал, его заполучили Милош с Зораном.
— Наверняка все об этом посудачили… — сквозь зубы процедил я. — И что же, они бывают там?
— Не знаю. Никого из этой шайки я не видел, — странно отозвался друг.
— Даже Ольгу? — обернувшись, с подозрением прищурился.
— Я справлялся о ней интереса ради, но она как в воду канула, — заверил Тадеуш.
— И все-таки ты недоговариваешь, — смерил его укорительным взглядом.
Толстяк поджал губы и, вздохнув, неохотно сознался:
— Послезавтра, в пятницу, в твоем особняке намечается званый вечер. Мне тоже пришло приглашение.
Не веря ушам, я подлетел к нему.
— Мы с Диной должны попасть туда!
***
Утро в доме Тадеуша началось далеко за полдень. Разговоры в гостиной не утихали до рассвета: я пересказывал другу все, что приключилось со мной за эти недели. Услышав про сельского черта и призрачного писателя, он явно решил, что я свихнулся, а потому под конец беседы сам горел желанием вернуть мне особняк. Как можно быстрее.
Не мечта ли проснуться на свежей перине? Не слыша петухов за окном, потянуться и не спеша принять ванну… Да я помолодел лет на двадцать!
По коридорам уже разносились запахи выпечки, зазывая заглянуть в столовую. Щекотал нос пряный штрудель, угадывался и сладкий аромат "трандафиров" — булочек со сливочным кремом, особо любимых Тадеушем. В предвкушении спустившись, я застал в гостиной Дину. Казалось, весь дом был погружен в умиротворение, но только не она.
Что-то не давало ей покоя…
— Давно ты здесь сидишь?
Девушка вздрогнула, словно до сих пор не замечала меня, и подняла полные печали глаза.
— Уже час жду, пока ты проснешься.
— Что случилось? — насторожившись, занял кресло напротив.
Я видел, что Дина мечется в сомнениях: говорить или нет? Чувствовал, что сопротивляется, пытаясь унять бурю внутри.
— Мне кое-что понадобится для дела… — И все же озвучила не то, о чем думала. — Подлить зелье в бокал — недостаточно. Тебе понадобятся доказательства причастности.
— Все, что скажешь, — незамедлительно кивнул я.
— Нужен красный драгоценный камень. Рубин или гранат. Любое украшение с ним. — Голос Дины выровнялся — она окончательно отмела то, что занимало ее мысли.
— У Тадеуша точно что-то найдется. Но как нам это поможет?
— Оба этих камня обладают отличной магической проводимостью. Я могла бы заговорить украшение и записать на него все, что удастся выудить из сестры под действием зелья.
Конечно, я верил в способности Дины, но такой хитрости представить не мог!
— Не думаю, что у тебя получится выяснить все при первом визите, — сказал, слегка оторопев.
— При первом — нет, мне нужно дождаться подходящего момента. Сестрица не пальцем делана, еще пронюхает, что здесь что-то нечисто, — и бровью не повела рыжая. — Я должна задержаться в твоем особняке на некоторое время.
— Собираешься давить на жалость? — не сдержал смешок.
— У нее не останется выбора. Я все придумала, — с непреклонной решимостью заявила Дина.
— Хорошо бы разоблачить их на глазах у всех… — Наткнувшись на заинтересованный взгляд, пояснил: — Послезавтра в моем особняке устраивают званый вечер. Тадеуш тоже приглашен. У тебя есть два дня, чтобы прощупать почву.
***
За завтраком странное напряжение вернулось к Дине. Все это время и даже после того, как с трапезой была покончено, она держалась отстраненно, чем снова навела страх на Тадеуша.
— А если она потеряет его? Или, чего хуже, украдет?! — трясся друг, жертвуя своим гранатовым перстнем.
— В отличие от твоей Ольги, она довольно честна, — ответил с иронией в голосе. Естественно, о родстве девушек я смолчал — Тадеуш и без того получил массу впечатлений.
Завладев кольцом, Дина продела в него заранее приготовленный шнурок и, повесив себе на шею, скрыла приспособление за тканью платья. Спустя каких-то двадцать минут карета встала неподалеку от злосчастного особняка.
Предварительно выглянув в поисках знакомых лиц, я вышел первым и протянул Дине руку.
— Приезжай, как стемнеет, — шепнула моя подельница. — Я подам тебе знак, когда в дом можно будет проникнуть.
— Надеюсь, черный ход еще не
