ты говоришь, или я…
Йоська прыгнул.
В правом кулаке у него оказалась та самая свинчатка. Её он, похоже, прятал под подушкой.
Второй выстрел браунинга угодил Йоське в плечо, но не остановил. Замах его, однако, пропал втуне — Ирина Ивановна ловко подставила руку, толстый рукав шубки смягчил удар, но госпожу Шульц он опрокинул. Браунинг упёрся ему в грудь, и не миновать бы Йоське Бешеному пули прямо в сердце, что и прервала бы его никчёмную жизнь, но в этот миг над сцепившимися мелькнула ещё одна тень, что-то коротко свистнуло, хряпнуло Йоське по затылку и он враз обмяк.
Две Мишени схватил его за волосы, рывком приподнял голову — Йоська был без сознания.
— Благодарю вас, Константин Сергеевич, — спокойно, даже очень спокойно сказала Ирина Ивановна. — Буду признательна, если вы предложите мне руку и поспособствуете тому, чтобы я смогла встать…
Две Мишени покраснел ещё жарче, чем краснели его подопечные кадеты седьмой роты.
— Прошу прощения, Ирина Ивановна…
— И что теперь будем делать с этим? — госпожа Шульц указала на бесчувственного Йоську. — Откровенно говоря, я надеялась, что он окажется поумнее…
— Одно слово — Бешеный, — Две Мишени быстро прикрыл плотнее дверь, накинул крючок. — Мы-таки нашумели, Ирина Ивановна. Боюсь, здешние квартиранты сейчас начнут интересоваться происходящим тут.
Ирина Ивановна хладнокровно извлекла из своего браунинга обойму, из ридикюля — аккуратную пачку патронов, вложила две штуки взамен истраченных и вставила магазин на место.
— Давайте попробуем пока найти гильзы. Не хотела б их тут оставлять. Да, и перевязать этого дурака тоже надо.
— Как бы ни пришлось в полицию потом сдавать, — Две Мишени сноровисто взялся за работу.
— Вы всегда носите с собой перевязочный пакет? — поинтересовалась Ирина Ивановна, наблюдая за подполковником.
— С того момента, как вернулись оттуда. Знали бы вы, Ирина Ивановна, сколько жизней в Маньчжурии спасло бы это простейшее средство…
Тут в дверь постучали — нет, даже почти заколотили.
— Эй! Шо там такое?! Йося?
Голос был грубый.
Две Мишени затянул узел на повязке, спокойно взял пистолет в правую руку, левой резко распахнул дверь.
— В чём дело, любезнейшие? Охранное отделение. Желаете дать показания по поводу укрывательства опасного государственного преступника?
Несколько дюжих молодых парней, толпившихся в полутёмном коридоре, как-то враз и резко подались назад.
— И кто-нибудь, сбегайте за городовым, — властно приказал подполковник. — Ну? Долго я ждать буду?
Воронёный браунинг в его руке выразительно качнул стволом.
Парни попятились.
— Прощения просим, ваше благородие…
— Вот бегите за городовым. Быстро управитесь — дам на водку.
Ирина Ивановна меж тем перевернула раненого на спину, приподняла ему голову. Йоська приходил в себя, взгляд ещё блуждал, но уже становился осмысленным.
— Допрыгался, Бешеный, — ровно сказала Ирина Ивановна. — Ну, выбирай — или в казеный дом по висельной статье, или мне всё расскажешь. Кто приказал в Положинцева стрелять? И, главное, почему?
— М-мельников… он подначил… Лев Давидыч… добро дал…
Йоське было явно очень больно.
— Мельников? Кто такой?
— Эсдек… новый… недавно ввели в состав… Мельников, Кашеваров, их Благоев привёл…
— Ну, допустим. А чем же этому твоему Мельникову помешал Илья Андреевич Положинцев?
— Копал глубоко… — стонал Йоська. — До складов хотел добраться… чуял что-то, червь… Так Мельников говорил…
— Какие склады? — резко спросил Две Мишени.
— Оружие… боеприпасы… для… вооружённого восстания…
— Где они?
— Не… скажу… — Йоська собрал остатки мужества. — Не тебе, тварь, меня допрашивать, и не девке твоей, не этой… — и он закончил грязной бранью.
Подполковник резко и сильно ткнул его кулаком в лицо, зубы Йоськи так и клацнули, голова дёрнулась, из разбитых носа и губ потекла кровь.
— Константин Сергеевич!..
— Всё-всё, Ирина Ивановна, уже всё.
Две Мишени был бледен, но и впрямь спокоен.
— Вот полегчало, честное слово.
…Потом явился городовой. Потом, после долгого ожидания, прибыл тюремный экипаж из Дома предварительного заключения. Потом раненого Бешанова не слишком любезно впихнули в карету. И последнее, что запомнилось всем — был исполненный лютой злобы взгляд Йоськи Бешеного.
— Склады с оружием, значит. Которые якобы искал наш милейший Илья Андреевич? — Две Мишени потёр подбородок.
На улице медленно ползла мимо окон глубокая зимняя ночь, а они сидели за самолично Ириной Ивановной поставленным самоваром.
— Сильно сомневаюсь, чтобы господин Положинцев был бы этим занят, — покачала головой Ирина Ивановна. — Мальчики говорили, что он очень увлечён поисками забытых подземных ходов, самих по себе…
— Кадетам он мог всего и не говорить.
— Конечно. А ещё этот Мельников или как его в действительности, мог не говорить всего исполнителю теракта Йоське Бешеному.
Две Мишени кивнул.
— Но, в общем, полагаю, что Бешанов не врёт. Отчего-то эс-декам и впрямь оказалось необходимо избавиться от Положинцева; откровенно говоря, версию со спрятанным где-то в гатчинских подвалах оружием я бы не сбрасывал со счетов. Помните, как осенью взорвали эшелон семеновцев? Как-то ведь пронесли на станцию, к самому государеву павильону, не один пуд шимозы. Где-то ведь прятали; так почему бы и не в каких-то забытых подземельях?
Ирина Ивановна поморщилась.
— Константин Сергеевич, дорогой, ну вы ж сами понимаете. Принцип Оккама — не множить сущности сверх необходимого. В окрестностях Гатчино и так полным-полно мест, где можно спрятать не то, что несколько пудов шимозы, а и целый артиллерийский парк. Крестьянские амбары, сараи, зады Александровской рабочей слободы… да что угодно! А к железной дороге доставить открыто, на ломовике, переодевшись рабочими. И закладывать так же открыто, не таясь, при всех — кто обратит внимание на каких-то трудяг, что-то там делающих с рельсами?
Две Мишени покачал головой.
— Простите, Ирина Ивановна, не соглашусь. Гатчино-Балтийская, где случились взрывы — станция не простая. Жандармская стража ходила постоянно, и государев конвой, и работники дистанции — смазчики, стрелочники, обходчики — все из проверенных, получавших дополнительное жалованье «за бдительность». Конечно, одного или двух могли сагитировать, запугать или купить — но не всех же!
— И что же?
— Закладывать открыто у них бы не вышло. Я ж там был сразу после взрывов, Ирина Ивановна. Воронки как после двенадцатидюймовых морских снарядов, в Порт-Артуре видел. Зарывали ночью; и, скорее всего, издалека тащить бы шимозу у них не получилось.
— Вы, любезнейший друг мой Константин Сергеевич, сейчас пытаетесь подогнать одно к другому. У меня есть куда более логичная версия.
Ирина Ивановна сделала паузу, принявшись разливать чай и раскладывать варенье. Делала она это неспешно и со тщанием, до тех пор, пока Две Мишени не выдержал:
— Государыня-матушка, как говаривали в век золотой Екатерины, ну не томите уж вы!..
— Не буду, не буду, — усмехнулась Ирина Ивановна, — хотя следовало бы, Константин Сергеевич, следовало б. Как говорил любимый нашей с вами седьмой ротой сэр Шэрлок Холмс, отбросьте
