Тюрьма — это только цветочки. Ягодки — лагерь. Именно там предстоит тебе сломиться или, изогнувшись, переродясь, приспособиться.
А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ
Что такое зона строгого режима? Место, о котором я могу рассказать тебе почти все, но ты все равно ничего не поймешь, пока сам в ней не побываешь. Место, где все перевернуто с ног на голову и не подчиняется здравому смыслу. Где штаны называют «шкарами», ботинки — «коцами», табурет — «каркасом», а пиджак — «клифтом». Где на год тебе положены две посылки по 30 кг, две бандероли, два длительных и столько же краткосрочных свиданий с родными. Место, где за тебя думает оперативник, а ты должен «знать свое место в строю, не разговаривать и только выполнять команды». Где у тебя нет никаких прав, а есть одни обязанности.
Построить коммунизм во всем мире, и даже в СССР, советским вождям не удалось. Зато получилось сделать это в лагерях. Одинаковая унизительная одежда, унизительно низкая зарплата, уравниловка в бесправии и полная социальная стабильность: накормят, оденут, еще и охраняют вдобавок. На воле нужно самому думать, как прокормиться, где жить и во что одеваться. Поэтому большинство заключенных боятся свободы. Воля пугает их своим безмерным разнообразием. Они так и говорят: «Ну куда я пойду?..»
В зоне их маршруты были определены на долгие годы. Четкий замкнутый круг: медчасть — барак — столовая — «инструменталка». Они хорошо знают лагерный мир и совершенно не знают другого, вольного. Поэтому, когда встречаешь людей, которые не хотят освобождаться, это уже не вызывает дикого недоумения. В СССР вон многим тоже нравилось.
На «восьмерке» отбывают наказание те, кто сидит не в первый раз. В Беларуси с недавних пор разделяют первоходов и ранее отбывавших сроки в лагерях. Действуют, как мне кажется, совершенно правильно, так как в той же России, если человека осуждают по тяжкой статье, он сразу же попадает в строгую зону, к рецидивистам, и таким образом тюрьма превращается в «кузницу преступности».
Утро начинается с подъема в 6:00. В 7 часов — утренний просчет. Потом завтрак в столовой. Дальше индивидуально: одни на работу, другие спать, а кто просто прогуливаться в «локалке». Турник, брусья, нелегальное «железо» — самодельные гантели и штанги, баня — шесть краников с вялотекущей водой, книги, службы в церкви, телевизор с одними и теми же фильмами и идиотскими музыкальными клипами — если не вкалываешь на «промке», можно хоть целый день посвятить себе. Но это у нас, на «восьмерке», — в других командировках тебя раза четыре за день выведут в клуб на всякие «воспитательные» мероприятия, не говоря уже об обязательном выходе в столовую. День заканчивается в 22 часа.
Вся территория зоны разделена на ряд локальных участков, в каждом из которых расположены бараки — общежития на два отряда. В каждом бараке есть секции — спальные комнаты, ленинская комната — в ней установлены телевизор, умывальник, туалет, вещкаптерка и кабинет начальника отряда (по-нашему — отрядника). Шконки в секциях расположены в два яруса.
Передвигаться по территории колонии мы должны организованно, строем, поодиночке — только при получении разрешения от администрации. Но при желании попасть в другой отряд труда не составляет.
На территории жилой зоны есть также клуб, столовая, баня, медчасть, библиотека, вечерняя школа, штаб лагерного начальства и церковь. По периметру зона ограничена двумя «запретками» — полосами вскопанной и разровненной земли, хорошо сохраняющей следы наступившего на нее, колючей проволокой и вышками с автоматчиками.
В Европе заключенным часто разрешают носить свою собственную одежду. Уже двадцать лет назад в европейских пенитенциарных правилах было сказано, что «одежда заключенных ни в коем случае не должна быть позорящей или унизительной. К тому же непривычность и однообразие тюремной униформы могут только усугубить чувство ожесточенности».
В белорусской зоне все иначе. Предметам быта, которые являлись привычными на воле, здесь придается новое, гиперболизированное значение из-за дефицита таковых. В зоне своя шкала материальных и нравственных ценностей. Кочан капусты вызывает здесь не меньше эмоций, чем изысканное ресторанное блюдо, а новый спортивный костюм делает тебя богачом в глазах окружающих. Здесь запрещены вязаные свитера и рубашки-поло — можно только майки без воротника. Нельзя опускать «уши» на шапке-ушанке и поднимать воротник телогрейки (непонятно тогда, зачем они вообще существуют). Под запретом моющее средство для посуды, гель для душа, разные «умывалки», дезодоранты и даже зубочистки. Зато можно зубной порошок, которого я не видел в продаже уже лет двадцать. На все неудобные вопросы ответ один: «Не положено».
