Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
– Простите мою память, не могу припомнить: вы с какого этажа?
– О, я на самом верху живу, – надеясь, что не краснеет, ответила Фаина Григорьевна. Ей в жизни не приходилось врать столько, сколько за один этот странный вечер. – Ключи вот забыла…
Они миновали первый этаж, но старик продолжил подниматься.
– Забыли… да, бывает… – Показалось или он как-то странно на нее посмотрел? – А мы с Гошиком гуляем в это время. Гошик у меня пенсионер, долго терпеть не может. По восемь раз на дню гуляем. Ну да ему полезно. Так, сарделька?
«Сарделька», часто задышал и вывалил язык. Второй этаж остался позади.
– Вы ему приглянулись. Гошик плохих людей на раз чует. Ни за что не подойдет. А к вам сразу нюхаться полез. Заинтересовали вы его.
Вот и третий этаж миновали. Старик не сводил с Фаины Григорьевны пристального взгляда. Не злого, даже не настороженного. Заинтересованного.
– И меня заинтересовали, чего уж там.
Четвертый этаж. Фаина Григорьевна молчала, пыхтя одолевала лестницу, а чертов собачник даже дыхания не сбил. Еще бы, по восемь раз на дню туда-сюда бегать! Хотя в его возрасте…
На пятом этаже Фаина Григорьевна остановилась, не зная, куда деваться. Шаги старика неумолимо звучали за спиной. Клацал когтями Гошик. Проходя рядом с ней, вновь добродушно ткнулся носом под коленку. Щелкнул замок, чуть слышно скрипнули петли. Клацанье собачьих когтей затихло где-то в глубине квартиры.
– Вот здесь мы и живем, я и Гошик. Рядом с нами живет Валентина Петровна. Она сейчас наверняка спит, но с утра я ее видел, она точно была жива. А напротив – семейство Рачковых, молодые совсем ребятки, но хорошие и не шумные. Их бабушек я давненько не встречал, но знаю довольно хорошо. – Старик помолчал, будто что-то обдумывая эти слова. – Вы сказали, что живете на самом верху. Значит, должно быть, вы живете на чердаке. И меня мучает вопрос: то ли проводить вас, то ли полицию вызвать.
Фаина Григорьевна наконец нашла в себе силы развернуться.
– Полиция меня сюда и привезла, – неловко пошутила она. – А от провожатого я не откажусь.
– Так-так, – старик с любопытством подался вперед. Больше ничего не сказал, замерев в нетерпеливом ожидании.
– Представьте, – запинаясь, начала Фаина Григорьевна, – представьте, что за окном непроглядная ночь и дует страшный ветер. Да что это я? И представлять не нужно. Слышите, как он воет в вентиляции? Но представьте, что где-то там, посреди Онежского озера, дрейфует плот, на котором трое храбрых мальчишек и одна не менее храбрая девочка бросили вызов стихии. Тьме, холоду, страху. Они уплыли, чтобы спасти тех, кто им дорог, и теперь не могут найти дорогу домой. Потому что за окном непроглядная ночь и дует страшный ветер… Ах, да что это я, в самом деле! Куда страшнее, что в округе нет ни одного маяка. И даже если их авантюра удастся, они не знают, куда плыть, и… и…
– Я знаю один маяк неподалеку, – в тон ей ответил старик. – Минутку, у меня есть жестяное ведро, ветошь и бутылочка жидкости для розжига. Надеюсь, мы с вами ничего не сожжем… но почему вы плачете?
– Я? Плачу? – Фаина Григорьевна с удивлением вытерла мокрое лицо. – Потому что все идет как надо.
Прикрыв глаза, она улыбнулась так, чтобы Вселенная, помогающая ей на этом пути, увидела и улыбнулась в ответ.
Ярик
Во второй раз Ярик делал строго наоборот, то есть поворачивал в сторону, противоположную той, которую подсказывала память. Закономерно, что уже через час они стояли в новом тупике. Жан с Леной с ног сбивались, успокаивая стадо взрослых, и поглядывали на Ярика. «Ну что же ты? – читал он в их глазах. – Где твоя хваленая память?» Хотя Ярик и сам прекрасно понимал, что все это он выдумывает. Жан, к примеру, вообще не знал, что Ярик эйдетик.
Мгновения у тупика заставляли Ярика усомниться в себе. К счастью, ненадолго. Вернуться к острову для него по-прежнему не составляло труда, сколько бы поворотов они ни сделали. Каждый раз, увидев его пологий берег, Ярик украдкой выдыхал – по крайней мере, лабиринт не перестраивается на ходу. Жаль, что это знание никак не помогало им попасть домой.
Руки родителей Ярик давно выпустил – мешали сосредоточиться. В голове он ежесекундно вращал карту, словно в приложении по объемному моделированию, да толку от этого было немного, и напряжение в отряде все нарастало. Никто ни словом не обмолвился о неудачных попытках. Все покорно шли туда, куда шел Ярик, направляли нестройную толпу, устало переставляя ноги. Но на пятом заходе, когда промокшая кроссовка влипла в жадную топь, Ярик не выдержал:
– Мы заблудились.
– Как заблудились?! – не слишком убедительно сыграл удивление Славка. Он-то по-прежнему не выпускал родительских рук, и рыжие головы его мамы и папы смотрелись на фоне угрюмого Болота, как падающие метеориты, застывшие у самой земли.
– Молча. Я понятия не имею, куда мы идем. С таким же успехом дорогу может выбирать Ленка или вон один из этих. – Ярик раздраженно кивнул на топчущихся на месте взрослых.
Подошла старшая сестра:
– Что там про Ленку?
– Ничего… – буркнул Ярик.
– Нет уж, сказал А, говори…
– Я заблудился, понятно?! – заорал Ярик неожиданно даже для самого себя. – Теперь понятно вам?! Я вообще не понимаю, куда иду! Здесь все, все не так, как должно быть! Я не знаю, как нам вернуться домой! Ни одного ориентира нет!
– А это? – непривычно спокойным голосом пресекла его истерику Ленка, указывая куда-то вдаль. – Сойдет за ориентир?
Ярик непонимающе обернулся – и остолбенел. Это было так неожиданно, что он не сразу понял, что там. В нескольких километрах, подпирая крышей падающее небо, вырастал из клубов тумана самый настоящий маяк. Строго говоря, виднелась лишь верхняя часть, в которой горел огонь, теплый и живой, и эта часть что-то смутно напоминала Ярику. Что-то до боли знакомое, что-то, что он видел чуть ли не ежедневно и для чего совершенно не нужна фотографическая память…
– Не может быть…
Он задохнулся от узнавания, от восторга, от внезапно нахлынувшего понимания. Карта в его голове сделала головокружительный оборот и со щелчком встала на нужное место. Ярик едва не расхохотался – настолько это было просто! Сложив в голове все неудачные маршруты, он выстроил дорогу к такому родному маяку. К огню, зовущему домой.
– За мной! – забыв обо всем, кроме нового пути, закричал он. Схватив безвольные руки папы и мамы, Ярик помчался вприпрыжку, хохоча и улюлюкая.
Тяжелые, неуклюжие родители подставляли лица ветру и улыбались. Если бы Ярик, увлеченный видимой только ему картой, нашел время посмотреть на них, он бы заметил, как с каждым шагом меняется выражение их лиц. Они напоминали людей, которым снится удивительный сон. Вроде и хочется досмотреть этакую небывальщину, а вроде и проснуться пора бы. Раз папа даже снял свободной рукой очки и попытался протереть их рубашкой. Мама вертела головой, и улыбка ее больше не казалась приклеенной. Им нравился этот бег, и ветер с запахом сырости, и чавканье мха под ногами, и ощущение влажной сыновьей ладони. А за ними, раскидывая руки в попытке обнять весь мир, летели, бежали, скакали, мчались, свистели, смеялись и что-то беззвучно пели взрослые, ненадолго ставшие детьми.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
