Я хотела обсудить ситуацию с Джоном, но он по — прежнему отказывался разговаривать со мной. Это сильно озадачивало и удручало меня: ведь я не представляю для него никакой угрозы. Так почему бы ему не поговорить со мной ради блага собственного сына? Но как бы я ни переживала и ни сердилась, делать было нечего. Я решила сосредоточиться на том, чтобы поддерживать Джулиана, насколько это только возможно, надеясь, что, по мере того как новая жизнь Джона стабилизируется, улучшатся и его взаимоотношения с сыном.
Тем временем Джон с Йоко продолжали выкидывать экстравагантные номера. Они устроили очередную «постельную акцию» за мир на Багамах, но через день после ее начала покинули острова, вероятно, из — за сильной жары. Они прилетели в Канаду, в Монреаль, где провели еще неделю в постели, пригласив на это своеобразное шоу премьер — министра страны Пьера Трюдо, и там же записали песню Give Peace a Chance. Выпущенный несколько раньше, их сингл The Ballad of John and Yoko был запрещен в Австралии за богохульство. Там далеко не всем пришлась по вкусу фраза: «Господи Иисусе, лишь ты знаешь, как все непросто и как тяжко бывает: если так и дальше пойдет, меня, пожалуй, тоже могут распять». Я хорошо помнила те злые письма с проклятиями, которые Джон получал в огромном количестве после высказываний относительно религии и Христа. Меня очень удивило, что Джон решил опять поиграть на нервах общественности. К тому времени он уже настолько изменился, а может быть, новая любовь настолько его вдохновляла, что, вероятно, его меньше всего беспокоило, что о нем подумают.
Когда через несколько недель Джон вернулся в Лондон, Питер Браун организовал еще один визит Джулиана в Тит — тенхерст. Поскольку они давно не виделись, Джон захотел побыть с сыном несколько дней. Я отправила Джулиана вместе с Энтони и начала мирно планировать, чем заняться в выходные.
Два дня спустя из новостей по телевизору я узнала, что где — то в Шотландии Джон и Йоко попали в автомобильную аварию вместе со своими детьми Киоко и Джулианом. Никто серьезно не пострадал, все они находились в местном госпитале. Я была в ужасе. С какой стати Джон повез Джулиана в Шотландию, ничего мне не сказав? То, что он разбил машину, меня нисколько не удивило — водил он всегда безобразно. Но ведь с ним был мой сын и еще один ребенок. Я пришла в бешенство не только из — за того, что они не сказали мне ничего о поездке, но прежде всего потому, что узнала об этом, как и все, из теленовостей. Уж хотя бы позвонить мне и сообщить о случившемся Джон был просто обязан.
Я позвонила Питеру, и он достал мне билет на самолет в Шотландию, чтобы я забрала Джулиана. Связавшись с госпиталем, он выяснил, что дети действительно целы и невредимы, а у Джона с Йоко мелкие ссадины и ушибы. В довершение всех неурядиц, когда в аэропорту Хитроу меня пригласили на посадку, выяснилось, что самолет летит в Белфаст. Мне, в моем взвинченном состоянии, и в голову не пришло заранее проверить, что написано на билете. Питеру, к его величайшему стыду, тоже. Пришлось мне лететь в Белфаст и там дожидаться эдинбургского рейса. Так что до места я добралась только на следующий день.
Прилетев в Эдинбург, я тут же взяла такси до приморской деревушки Голспай, где располагался госпиталь, недалеко от места аварии. Путешествие было долгим, и всю дорогу я только и думала о Джулиане и о том, как я его увижу. Однако, добравшись до больницы, я узнала, что Джулиана там нет. Мне сказали, что его забрала тетя. Больше ничего я добиться не смогла. Опять, даже в такой ситуации, Джон не пожелал со мной увидеться. Мое отчаяние усугубилось полученной от него запиской. Там говорилось, что Джулиан очень плохо себя вел, и Йоко им недовольна. Мое возмущение не знало границ: Джулиан — маленький ребенок, которому пришлось рано столкнуться с серьезными жизненными трудностями. Если с ним иногда бывает сложно, то это только естественно и вполне ожидаемо. А Джон, вместо того чтобы выразить беспокойство или предложить что — либо дельное, не нашел ничего лучше, чем осуждать сына.
Единственное, чего мне хотелось, это поскорее найти Джулиана и забрать его домой. Внезапно до меня дошло, что вышеупомянутая тетя — это Матер, и я тут же позвонила ей. На мое счастье, она сказала, что Джулиан с ней и они сейчас находятся в ее летнем домике в горах. Я снова села в такси и спустя два невыносимо долгих часа увидела Джулиана, укрытого теплым одеялом, с чашкой горячего шоколада в руках.
Похоже, решение Джона поехать в Шотландию навестить тетушку Матер, дядю Берта и Стэнли в Эдинбурге было спонтанным. Матер встретила меня возбужденным рассказом о том, как Йоко отмела с порога приготовленный для них обед с ростбифом и бросилась на кухню варить какие — то проро — щеиные бобы. «Она трясла своими длинными волосами над кастрюлей, как самая настоящая ведьма», — возмущалась Матер. Будучи не в восторге от Йоко и от резких перемен в характере Джона, она прижала его в углу и спросила напрямую, что он такое творит с собой и своей жизнью. Джон сказал ей, среди прочего, что собирается забрать у меня Джулиана. Его тетка отнеслась скептически к этой идее и твердо заявила, что никто ему не даст забрать ребенка у родной матери, пусть он выбросит это из головы.
Взбешенный, Джон посадил Йоко с детьми в машину и рванул что есть мочи прочь — до первого кювета.
Я была благодарна Матер за то, что она вступилась за меня перед Джоном, и рада, что Джон, несмотря на ссору, отпустил Джулиана к ней. Тем не менее из — за его упрямого нежелания держать меня в курсе происходящего я несколько часов колесила по шотландским проселочным дорогам, не имея представления о том, где и в каком состоянии пребывает мой сын.
На следующий день мы полетели домой. Я все еще негодовала по поводу поведения Джона, но понимала, теперь уже окончательно, что не смогу ничего изменить. Мне уже казалось, что лучше запретить ему видеться с Джулианом, но я не считала себя вправе обрывать и без того хрупкие отношения между отцом и сыном. Поэтому в течение следующих нескольких месяцев Джулиан продолжал время от времени по выходным ездить к Джону и Йоко.
Между тем Роберто окружил Джулиана заботой и вниманием. Впервые в жизни рядом с моим сыном ежедневно был мужчина, которому он интересен и нужен, который отводил его в школу, помогал делать домашние задания и играл с ним в парке в футбол. Джулиан обожал Роберто, и они стали неразлучными друзьями.
Я тоже была счастлива с Роберто, хотя первые грозовые облака уже маячили на горизонте. Меня все больше и больше волновал денежный вопрос: жалованья, которое причиталось мне и Джулиану после развода, едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Мы нуждались в дополнительном источнике дохода, но заработки Роберто были очень нестабильны. Он получал какие — то деньги от отца, который питал к нему некоторую слабость с тех пор, как он в детстве переболел полиомиелитом. Кроме того, Роберто управлял отцовским рестораном в Лондоне, в районе Виктория. Но, к сожалению, деньги в его руках не задерживались и имели необъяснимое свойство исчезать в расходах на всякие развлечения и прелести жизни, прежде чем мы успевали потратить их на оплату счетов. Мой новый мужчина очень любил покутить и отличался чрезмерной щедростью. Он мог пригласить толпу друзей в ресторан, где все гуляли за его счет, или приводил их к нам в дом, чтобы кормить и поить до самого утра.
