Правительства царя Михаила Федоровича
Если попытаться обрисовать смену правительств в царствование Михаила Федоровича, то мы увидим, что царь отнюдь не был пассивным созерцателем процессов, происходивших внутри Боярской думы. Наоборот, именно он влиял на формирование ее состава. С первых лет нового царствования в Думе заседали разные лица, известные своими заслугами в Смутное время. Уже в коронационных торжествах 12 июля 1613 года была подчеркнута особая роль освободителей Москвы князя Дмитрия Михайловича Пожарского, пожалованного боярским чином, и Кузьмы Минина, которому был дан чин думного дворянина. Последний, как известно, попал в Думу вообще из «торговых мужиков» (небывалый случай в анналах русской истории, если не считать антипода Минина «торгового мужика» Федьки Андронова, заправлявшего делами во время польского владычества в столице и позже казненного). Но ни боярин князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, ни боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский, которых современники еще недавно рассматривали как реальных претендентов на царский престол, уже в силу одного этого обстоятельства не могли пользоваться влиянием на молодого царя.
Господствующие позиции занимали в Думе в 1613 году те бояре и окольничие, которые получили свой чин еще до избрания Михаила Федоровича. Только кланы Годуновых и Шуйских, родственники двух недавних царей, уступили свое влияние и положение другим родам. Остальные же смогли удержаться во власти, даже несмотря на недавнее вхождение в одиозную «семибоярщину», правившую страной под диктовку главы польского гарнизона в Москве Александра Госевского, представлявшего интересы короля Сигизмунда III.
Первым по старшинству и давности пребывания в боярском чине, с 1576 года, можно назвать князя Федора Ивановича Мстиславского. Он был признанным главой Думы, и совсем не случайно именно он, а не кто-нибудь другой первым подписал грамоту земского собора об избрании на царство Михаила Федоровича, рассылавшуюся в города 25 февраля 1613 года[333]. Его же имя открывает перечень боярских рукоприкладств (подписей) в «Утвержденной грамоте» об избрании Михаила Федоровича[334]. Однако ни князь Федор Иванович Мстиславский, ни еще один старожил в Думе — князь Иван Михайлович Воротынский, записанный в чин боярина еще в 1590/91 году, не претендовали на активное участие в управлении, довольствуясь своими родовыми привилегиями, обеспечивавшими им почет вне зависимости от любых политических изменений.
Рядом с ними по влиянию в это время можно поставить другого боярина, Федора Ивановича Шереметева, получившего свой чин в 1605 году. Он не скомпрометировал себя службой тушинскому самозванцу, а наоборот, был одним из героев борьбы с «Вором» в царствование Василия Шуйского. Федор Иванович Шереметев, представитель уже не княжеского, а старомосковского боярского рода, происходил из той же среды, что и Романовы, более того, находился с ними в близком родстве (его жена княгиня Ирина Борисовна Черкасская — двоюродная сестра царя)[335]. Он самым активным образом способствовал избранию Михаила Федоровича на царство и даже возглавлял посольство земского собора в Кострому, сумевшее 14 марта 1613 года уговорить Михаила Федоровича принять царский венец.
Боярину Ивану Никитичу Романову (в чине с 1605 года) первенствующая роль в Думе была уготована также по происхождению — как дяде нового царя. Он действительно занял самое почетное место при дворе Михаила Федоровича, однако тень еще одного несостоявшегося кандидата на царский венец нет-нет да и набегала на отношения дяди и племянника. Действительно, трудно было забыть неосторожные слова Ивана Никитича Романова во время избирательного собора, которые записал автор «Повести о земском соборе 1613 года»: «Тот есть князь Михайло Федорович еще млад и не в полне разуме»[336].
В Думе к моменту коронации Михаила Романова в 1613 году, по подсчетам американского исследователя Роберта Крамми, насчитывалось 29 человек, из них 19 бояр, 8 окольничих, 1 думный дворянин и 1 думный дьяк[337]. Расстановка сил и очертания будущего правительства зависели от нескольких обстоятельств. Во-первых, от вхождения в Думу новых лиц, во-вторых, от назначений полковых воевод и тех, кто ведал отдельные приказы или был послан на воеводскую службу в города.
Все те, кто получил боярский чин в первые годы царствования Михаила Федоровича, по сути, и составили элиту нового царствования, ту самую когорту «сильных людей», чье положение на общественной вершине было абсолютно неоспоримым. Кроме князя Дмитрия Михайловича Пожарского и Кузьмы Минина, чье пожалование в Думу объяснялось благодарностью освободителям Москвы, в состав Боярской думы уже в 1613 году вошли князь Иван Борисович Черкасский (двоюродный брат царя), князь Иван Никитич Одоевский и Борис Михайлович Салтыков. В 1615 году царь Михаил Федорович пожаловал в бояре князя Афанасия Васильевича Лобанова-Ростовского, князя Юрия Яншевича Сулешева, князя Ивана Андреевича Хованского, князя Алексея Юрьевича Сицкого, Петра Петровича Головина. Накануне возвращения из ссылки Филарета Романова, в 1619 году, в Думу вошел боярин князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский. Об этих назначениях в Боярскую думу в первые годы правления нового царя С. Ф. Платонов писал: «Если припомним, что за этими наиболее заметными „зятьями“, „племянниками“ и „шурьями“ Романовской семьи потянулись во дворец их менее заметные родственники из князей Черкасских, князей Сицких, Головиных, Салтыковых, Морозовых и других, — то мы поймем, что расположение государя быстро наполнило дворец новою придворною знатью»[338].
Полковыми воеводами, получившими самые ответственные назначения в 1613 году, были бояре князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, отправленный воевать под Новгород, и боярин князь Иван Никитич Одоевский, избавивший новое царствование от угрозы еще одного самозванства, исходившей от Ивана Заруцкого и удерживавшихся им Марины Мнишек с сыном. Боярин Василий Петрович Морозов отличился под Псковом в 1615 году, отстояв город от нашествия шведских войск. Боярин князь Борис Михайлович Лыков расправился с «вольным казачеством», бунтовавшим в Московском государстве в 1613–1619 годах. Лавры освободителя Новгорода достались князю Дмитрию Мамстрюковичу Черкасскому, награжденному боярским чином. Наконец, в один из самых критических моментов царствования Михаила Федоровича, когда в начале осени 1618 года к Москве подступил с войском польский королевич Владислав, главными воеводами русского войска оказались князь Дмитрий Михайлович Пожарский, князь Борис Михайлович Лыков и князь Иван Борисович Черкасский.
