Тигр не отдыхал и толком не ел уже неделю. В другое время года это было бы не страшно, но стояла зима, температура колебалась в пределах 35–45 градусов мороза. На поддержание температуры тела крупного тигра (на восемьдесят с лишним градусов выше окружающей среды!) требуется огромное количество мяса — порядка двадцати килограммов в сутки. Тигр был загнан в угол: израненный, замерзший, изнемогающий от голода, преследуемый по пятам охотниками. Он ослаб, и случись ему встретить другого, молодого и сильного самца на своем пути, тот легко мог бы убить его или изгнать с территории. В тот момент, когда Лазуренко советовался с Бурухиным и общался по рации с Трушем, посвящая его в вероятные намерения тигра, сам тигр думал лишь о том, как бы добыть мяса. Зима в тайге обещала быть долгой, и без серьезной подпитки часы тигра были сочтены. Он мог умереть не столько от голода, сколько от холода.
В определенном смысле Маркову удалось совратить зверя: он тоже стал своего рода браконьером. Чтобы прокормиться, ему предстояло вновь преступить собственный закон. Бурухин не ошибся — тигр прямиком направился к хижине Цибенко. Оказавшись возле нее в начале сумерек 21 декабря, он обошел вокруг в поисках собак, припрятанного мяса и владельца. Ничего не обнаружив, он прошелся по наружным стенам хижины, срывая все, что на них висело. Добравшись до набора кастрюль, он разгрыз их на куски. Побывав в хижине Маркова, лагере дорожников и землянке Цепалева на берегу Тахало, тигр многое узнал о мире людей и теперь руководствовался этими знаниями. Исчерпав все возможности снаружи хижины, тигр нашел окно и вломился внутрь.
Тигр отнюдь не домашнее животное, и в условиях ограниченного пространства это особенно заметно. Охотничьи хижины крайне тесные, и, оказавшись внутри, тигр занял собой все пространство — словно кот, попавший в аквариум. Он был очень разочарован, не обнаружив дома Гришу Цибенко. В поисках хотя бы кусочка мяса тигр разгромил все вокруг. Матрас, впитавший в себя все нюансы аромата Цибенко, его привычек и пристрастий, тигр разодрал в клочья, а потом улегся на нем. Не то случайно, не то памятуя о своих недавних нападениях на человека, тигр избрал наиболее эффективный метод охоты: до этого он подстерегал людей, спрятавшись возле дома или примостившись на матрасе, а теперь улегся прямо в доме, укрывшись от холода. Устроить засаду прямо в жилище жертвы — чем не усовершенствованная модель мышеловки? Теперь ему оставалось только ждать.
Неизвестно, как долго тигр ожидал появления Цибенко, но по счастливой случайности, какие нечасто выпадают в этих местах, тот так и не явился. Прийти домой и обнаружить тигра в собственной постели — сюжет, достойный места в народном фольклоре, и у нанайцев и удэгейцев подобные легенды существуют. Как бы то ни было, к утру тигр поднялся и ушел. То ли ему просто не сиделось на месте, то ли он почуял, что по дороге со стороны Светлого ручья приближается Андрей Оксименко.
Эта дорога была проложена при участии Владимира Шибнева в ту пору, когда он работал в лесхозе, и потому ему был знаком каждый ее изгиб. Она шла вдоль Светлого ручья на протяжении пяти километров, а затем обрывалась, упершись в поросший лесом карьер. Чтобы добраться сюда, нужно было либо вскарабкаться на высокий хребет позади Соболиного, либо проехать восемь километров от Соболиного до Ясеневого, а там повернуть на запад по шоссе в сторону Лучегорска. С этого шоссе до поворота на Светлый ручей оставалось еще километра три. Лесная дорога вела вдоль ручья на север и проходила почти возле самой хижины Цибенко, спрятавшейся в лесу, подальше от посторонних глаз. Пока Лазуренко, Бурухин, Смирнов и Копаев пешком шли по следу, Труш с Шибневым, Горборуковым и Пионкой на «урале» двигались в сторону Светлого ручья, где они надеялись встретить тигра. Кольцо смыкалось. «У нас было ощущение, что он рядом, — рассказывал Бурухин. — Казалось, только на пригорок поднимемся — и увидим его».
До Светлого ручья было всего километров шестнадцать, но пока суд да дело, Труш и его группа добрались туда только незадолго до полудня. Стойка для ружей в кузове грузовика пустовала: в то утро каждый держал оружие при себе. На фоне царившего в России хаоса в 1997 году у всех присутствовавших имелась возможность приобретать товары с военных складов по бросовым ценам, так что ружья Шибнева и Пионки были заряжены специальными бронебойно-зажигательными патронами. Эти патроны с маркировкой «БЗ» пробивают стальной каркас бронежилета на два сантиметра, а потом взрываются внутри. Труш, чья амуниция приобреталась законным путем на бюджетные средства, использовал более традиционные патроны, в народе их называют «дум-дум». Они отливаются не из стали, а из свинца и, попадая в мягкие ткани, разрываются на сотни ранящих осколков. Но хотя нападающего человека выстрелом можно пригвоздить к месту, ни БЗ, ни дум-думы не остановят тигра в прыжке. Он обрушивается на жертву словно рояль, выпавший из окна второго этажа. Только в отличие от рояля тигр сшибает жертву с ног намеренно, и это лишь первый аккорд атаки.
Отряд под предводительством Лазуренко все еще продолжал свое шествие вдоль Первой речки, когда Горборуков направил грузовик к Светлому ручью. К тому времени тигр уже вышел из леса на противоположном конце дороги и теперь двигался в южном направлении им навстречу. А где-то посередине между тигром и грузовиком по той же дороге шел Андрей Оксименко. Его путь лежал на север, прямо в лапы тигру. Возможно, он сумел найти себе ружье взамен того, что конфисковал Щетинин. Впрочем, против этого тигра ружье было практически бессильно. Труш и его команда не подозревали о присутствии Оксименко и потому ехали медленно. Огромные колеса «урала» вспахивали снег, оставляя позади борозды глубиной по колено, из выхлопной трубы вырывался дымок. Шибнев и Пионка ехали в кузове и мало что могли разглядеть через узенькие боковые оконца.
Труш вместе с Гитой занимал пассажирское сиденье, с высоты кабины высматривая на дороге следы тигра. Вскоре он их заметил. Горборуков остановил грузовик, и Труш с ружьем выскочил наружу, чтобы внимательно рассмотреть след; Шибнев и Пионка тоже вышли из машины. След принадлежал другому тигру, это стало ясно сразу. К тому времени они уже успели изучить его отпечатки как свои пять пальцев. Мужчины вновь погрузились в машину и поехали дальше на север. Погода стояла привычная: яркое солнце, ―35°, ослепительно белый, словно сахарная пудра, снег. По обеим сторонам дороги время от времени попадались согнувшиеся под тяжелой снежной шапкой березы, изломы ветвей нацелились к земле, похожие на разряд молнии, замерший на полпути. Отряд вновь обнаружил следы, и вновь Труш, Шибнев и Пионка вышли их проверить. Однако отпечатки были старые и опять не те — возможно, они принадлежали тому же тигру, чьи следы им попались ранее. К этому моменту в своем неторопливом темпе, с частыми остановками, они проехали около двух с половиной километров.
Труш и его команда работали уже целую неделю. Они устали, мечтали все поскорее закончить и принять наконец ванну. Однако этот день сулил им удачу; пустота заброшенной дороги выглядела многообещающе. Совсем оголодавший тигр уже прошел самую легкую часть пути, как и Оксименко. Оба упрямо шли навстречу судьбе в лице друг друга, но тут появился грузовик: он взревел мотором, карабкаясь на крутой пригорок, и в морозной тишине этот рев услышали и человек, и тигр. Оба по таежной привычке сошли с дороги и укрылись в лесу. По воле провидения каждый свернул направо, и они оказались по разные стороны дороги, когда их разделяло не больше трехсот метров. Если бы их не спугнул рев грузовика, до встречи оставалась бы всего пара минут. Оксименко оказался крайне непредусмотрительным. Что было на уме у тигра, как тонко подметил Денис Бурухин, неведомо: «Он не успел нам рассказать, что ему известно, а что нет». Кому суждено выжить, а кому погибнуть, тоже было неясно.
