Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Бунтовщик Белта, естественно, был расписан в самых лучших красках. Якобы только чистая его душа и верность Доброй Матери не позволили Белте окончательно признать свою кровь и стать вампиром. А иначе, мол, и судьба Бяла Гуры сложилась бы по-другому…
* * *
У костра повздыхали.
– А мож, он и не сам умер. Мож, его Ядран нагнал…
– Какой такой Ядран?
Сарав повозился, устраиваясь у костра в позе рассказчика.
– У нас что говорят? Говорят, вампиры всегда были и всегда будут. И данас есть, только прячутся в склепах и в старых шахтах. А кто на солнце выходит и живет, как човек, только на закат и рассвет прячется. А затем есть такой орден, да их ловить. Орден святого Ядрана, и все, кто там, зовесе Ядраны.
– Анджей, – шепотом сказал Белта.
– Ну, у вас Анджей. А у нас речат, Ядран. Так вот Ядран учится вампиров ловить, а потом его посылают. В какой семье вампир растет, может, даже родители не знают, а Ядран чует. И приходит потом. Его по знаку можно узнать, у него овай знак… как солнце на рассвете, с лучами… Проверяет и, ако вампир настоящий, онда забивает… – Антич споткнулся – и вовсе перешел на саравский, причем, кажется, белогорцы понимали его без труда.
– Почему разговариваем не по-остландски? Давно взысканий не получали?
– Ой! Что ж вы всегда так пугаете, пан директор?
Смех. Чумазые лица, блестящие от жира губы.
– Дурачье, – сказал я. – Вот подрастете, к ним же вас отправлю работать. И как вы думаете, хорошо вас там встретят?
– А цо мы? Мы ниц…
Запереглядывались, пряча улыбки. Ясно; младшие думают, что никогда не вырастут, а старшие знают, что уйдут в леса.
И уйдут, скорей всего.
– Отбой через пять минут, – сказал я. – Времени у вас – ровно погасить костер.
* * *
С Домбровским я на следующий день все-таки поговорил.
– Ты вчера эту вылазку устроил?
– Я.
– Ребенка зачем с собой потащил?
– Белту? – ухмыльнулся нехорошо. – Какой он ребенок…
Странный взгляд: по-детски наглый, но дети так смотрят, когда понимают что-то, чего не знают взрослые. И обычно оказываются правы…
– Такой, что мал ночью по лесам бегать. А сам ты… не брезгуешь краденую курицу есть?
– А она не краденая, пан директор, – прищурился Домбровский. – Она трофейная.
– Вот как. И когда же вы успели объявить военные действия?
– А мы их не прекращали.
И не прекратим.
– Ясно, – сказал я. – А не посидеть ли вам, господин полководец, денечек в карцере?
Он застыл.
– Как прикажете, пан директор.
* * *
Назавтра я пожалел, что не засадил его на подольше. Потому что собакой, конечно, не обошлось. Поутру в деревне нашли еще один труп. Местный пьянчужка уединился на кладбище с бутылкой – да так там и остался, примкнул к молчаливым обитателям. Рассказала мне об этом Лина, побывавшая в деревне, – как там бабы плевались и крестились, того покойника вспоминая, и как мужики собрались, чтоб пропороть тело железом да гроб привалить камнем, дабы мертвец не вылез. Бабы же ей и поведали, что в пьянчужке том ни кровинки не осталось – даром что кровь была напополам с брагой.
А потом учитель доложил мне, что Белта отсутствовал на утренней линейке и, похоже, вовсе в корпусе не ночевал. А непроверенный источник сообщил, что и Домбровский тоже.
Оба, конечно, отрицали, что вылезали в лес и тем более – вместе.
– Что ж тебя на перекличке не было?
У Белты соврать не получилось. Стиснул губы, смотрит в пол.
– Он проспал, пан директор.
– Тебя не спрашивают. Распустились к такой-то матери. Знаете, что в деревне случилось?
Оба молчали – и каким-то образом молчание их было одинаковым.
– Если крестьяне увидят, что вы там рядом шатались, – они сюда даже не с вилами придут, а с огнем. И подожгут тут все. Ладно, Белта мал еще мозги иметь, но ты-то…
Они не реагировали. Как та стенка, об которую горох.
– Еще раз уйдете – можете не возвращаться. Лучше вам будет – не возвращаться.
Из кабинета оба вышли притихшие и будто пришибленные.
– Вот за этими двумя смотрите, – сказал я Радевичу после обеда. – Возраст у них разный, интересы… тоже. Нечего им вместе ошиваться. Ничего… хорошего их связывать не может. А что может…
Тот поморщился. Сам рос в интернате, знает.
– Ну вот… сами понимаете. Не книжки ж вместе читают.
Тут я едва не засмеялся: вспомнил ту самую книжку, что Белта спрятал от прежнего учителя. И смех, и грех.
Радевич кивнул, потер усталые глаза. Вид у него был осунувшийся, веки – воспаленные.
– Что такое? Довели вас дети?
– Луна у вас неприятная, – просто сказал Радевич. – Полнолуние сейчас, так она на полнеба. Очень мешает спать.
И в самом деле полнолуние.
– Вот как. Что ж, в Казинке у вас луны не было?
Он зевнул:
– Она там меньше. И вдобавок – у вас здесь ставни не закрываются…
Луна, и верно, была огромной. Бледная, слабо светящаяся, с серыми проплешинами, она зависла прямо над крышей главного корпуса – того и гляди, свалится. Вечером я долго стоял, любуясь на нее, и не сразу увидел, что не один такой созерцатель. Верхом на стволе старой яблони сидел воспитанник Белта и завороженно таращился в небо. Отбился от своих – белогорцы, сгрудившись у костра, доигрывали последнюю перед отбоем партию в карты. А этот вцепился в яблоню, смотрит вверх. Лицо, и без того обычно белое, теперь стало серебряным, как профиль на монете.
Я его окликнул – Белта не пошевелился. Позвал погромче – безответно. Еще одного лунатика нам в доме не хватало… Потрогал осторожно за ногу – не навернулся бы…
Он услышал наконец.
– Ой! А я… на нее засмотрелся. Она такая…
– Такая, – я кивнул. – Вредно много на луну смотреть. Прыгай.
Мальчишка свалился прямо на меня. Ухватил руками за шею.
– Ну, здравствуй, – говорю.
Улыбается. Слезать не хочет. Нечасто им здесь приходится на ком-то виснуть.
Перехватил его поудобнее.
– Ты как себя чувствуешь, Белта? Что-то ты бледнее, чем обычно…
– Нормально. А Южка говорит, на юге всех сирот зовут детьми луны. Говорит, легенда такая есть.
– Южка твой много чего говорит… только не обязательно его все время слушать. Что вас с ним в лес понесло?
– Это не нас… Это я один пошел. А он искал меня потом.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
