него это прекрасно получалось. В классе пейзажа и натюрморта МУЖВЗ Поленов, продолживший развивать направление саврасовского лирического пейзажа, преподавал в 1882–1895 годах и за это время, по мнению очень многих, успел создать ни много ни мало – московскую школу пейзажной живописи.
Вне стен училища Поленовым были организованы «рисовальные вечера» и «акварельные утра», проходившие в доме художника, на которых можно было встретить будущий цвет русской живописи. Было заметно, что Василию Дмитриевичу нравилось быть окружённым старательно работающей молодёжью, и Поленов от неё не отставал. Но душой вечеров, по общему признанию, была сестра Поленова – Елена Дмитриевна – замечательная художница и «просвещённый, образованный человек».
С уже приведённым свидетельством Константина Коровина образно перекликаются воспоминания Ильи Остроухова: «Как художник исключительной величины, Василий Дмитриевич стоял в центре этой интимной художественной жизни и направлял её, но делал это незаметно и не касаясь кого бы то ни было, точно открывал широкое окно, в которое лился светлый и бодрый художественный воздух».
Поленов детально изучил химию красок, был в курсе всех нюансов, происходящих от их соседства, наложения и смешивания, от взаимодействия краски с грунтом, поэтому картины Поленова, созданные сто лет назад, и сегодня выглядят так, словно написаны вчера. У Мамонтовых Василий Дмитриевич читал ещё курс теории перспективы, над которым работал долгие годы. Но благотворное влияние Поленова на учеников не ограничивалось только щедростью в передаче знаний и опыта, оно заключалось и во многих воспитательных мелочах. Молодёжь, например, обращала внимание на то, «как чисты были его палитра и кисти, как аккуратно обращался он с красками». Любимым учеником Поленова считался Константин Коровин. «…Никто бы никогда не поощрил меня, и поэтому никто бы не поднял мой дух, если бы я не встретил вас, – убеждал позднее учителя благодарный Коровин. – Это всегдашнее моё сознание. Знайте, Василий Дмитриевич, что ваш образ, искренность и честность всегда во мне».
Успешная и насыщенная педагогическая деятельность не помешала Поленову наконец вплотную приблизиться к созданию большой картины из жизни Христа. Не внешняя фабула привлекала Поленова, а мысль, что проповедью добра можно спасти человека и человечество. Привезённых ближневосточных материалов, как уже упоминалось, оказалось недостаточно. Не хватало, пожалуй, самого важного – многообразия необходимых портретных типажей. Поленов берёт в училище годичный отпуск и вместе с женой отправляется в Рим, где можно было отыскать лица, словно сошедшие с иллюстраций библейских сюжетов. На время отсутствия Василия Дмитриевича его учеников передали в руки Иллариона Михайловича Прянишникова, кстати, не одобрявшего педагогических методов Поленова.
За границей художник делает много зарисовок, штудирует труды Ренана, а вернувшись домой, возобновляет преподавательскую деятельность и в училище, и на рисовальных вечерах. К работе над картиной Поленов приступил не сразу. Спустя год после возвращения из Италии он сделал на холсте рисунок углём и только осенью 1886 года взялся за краски. От первой задумки до нанесения последнего мазка пролегло два десятка лет идейного созревания и технического совершенствования живописца. Для работы над большим холстом требовалось соответствующее помещение. Савва Мамонтов предложил Василию Дмитриевичу в качестве мастерской свой просторный кабинет, и Поленов обосновался у Мамонтовых надолго. Образ Христа Поленов писал с Левитана и Коровина. Тему своего будущего произведения, вопреки сложившейся среди художников традиции, Поленов не скрывал. В культурных кругах о ней стало широко известно, и к работающему Василию Дмитриевичу наведывались многие, кого волновал избранный Поленовым христианский сюжет. Был среди интересующихся и Лев Толстой. Художник назвал своё произведение «Кто из вас без греха?». Но когда составлялся каталог выставки, на которой картине предстояло появиться перед публикой, организаторы предложили другое название, избавленное от провокационного вопроса, – «Христос и грешница». Выставленный на Передвижной выставке в Петербурге, холст была куплен императором и помещён в Эрмитаж, где его мог видеть только узкий круг.
Визитёры дома Поленова в Кривоколенном переулке, где с 1888 года вместе с семьей художника жили мать и сестра Лиля, отмечали уютные и в то же время изысканные интерьеры, указывавшие на интеллектуально-духовные запросы обитателей квартиры. Стены комнат, обставленных добротной мебелью, украшали картины. Обширная библиотека соседствовала со стеллажами, на которых были представлены античные древности, собранные ещё отцом Василия Дмитриевича. «У Поленова в большой комнате, – вспоминал Коровин, – было особенно нарядно. Висели старые восточные материи, какие-то особенные кувшины, оружие, костюмы. Всё это он привёз с Востока».
Создание «Христа и грешницы», хлопоты, связанные с экспонированием картины, стоили Поленову огромного напряжения сил. Художника одолели сильнейшие головные боли, и по рекомендации врачей он решил отдохнуть. Из окна поезда, уносящего Поленова в Крым, художник любуется красотой заокских далей, и у него рождается идея обрести здесь место для семейного гнезда и творческого уединения. «Так мне хочется в деревню, как ты одна это можешь только понять, – написал он жене по следам только что полученных впечатлений. <…> Надо непременно встряхивать себя физически, чтобы быть здоровым нравственно…» Художник просит Наталью Васильевну присмотреться к усадьбам где-то между Серпуховом и Алексиным.
И вот в июне 1888 года супруги Поленовы уже знакомились с заброшенной усадьбой обедневшей помещицы Саблуковой, приютившейся у деревеньки Бёхово. С южной стороны ветхого дома, как с высоты птичьего полёта, открывался величественный вид на широкую ленту реки. Живописность этих мест не поддавалась описанию. Но Василию Дмитриевичу более всего приглянулся холм у Оки, поросший «редким сосняком» и названный вместе с окрестностями Борок. Именно здесь было решено построить новый дом.
Между тем покупка саблуковского имения откладывалась на неопределённый срок. Продолжавшее преследовать художника недомогание вынудило его отправиться в Париж, чтобы пройти курс водолечения Шарко. Процедуры, на которые возлагались большие надежды, не приносили желанного облегчения, и душа Василия Дмитриевича рвалась к облюбованному высокому берегу Оки. В январе 1890 года, подписав наконец вожделенную купчую, Наталья Васильевна поспешила к мужу в Париж, а через некоторое время супруги вдвоём вернулись на родину и приступили к постройке временного семейного пристанища.
Строительство постоянного дома велось по проекту самого художника. В устройстве своего нового жилища Поленов стремился повторить идиллический уют Имоченского имения. Он только немного подкорректировал его в соответствии с собственными требованиями к удобству и функциональности. Основная постройка была завершена в начале 1893 года. Асимметричная усадьба, названная «Борок», получилась в английском стиле. Спустя год вблизи от главного здания было построено ещё одно сооружение в готическом стиле, крытое красной черепицей, и внешние его особенности подсказали название – «Аббатство». При проектировании «Аббатства» была учтена возможность устроить здесь зрительный зал со сценой, живописную и столярную мастерские. А в башне художник планировал хранить свои этюды.
У Поленовых сложились прекрасные отношения с местными жителями. Василий Дмитриевич построил им школы, церковь и, позаботившись о её внутреннем убранстве, вместе с сестрой Еленой исполнил росписи, украсил храм работами друзей,
