Кто-то с этим рождается, остальным приходится учиться. Большая часть ограничивается заклинаниями, но это слишком заметно, да и незаконно, но имеющие хоть какой-нибудь талант стараются научиться считывать мысли сами. Самое простое — через контакт взглядов. Иногда удавалось уловить особенно громкие мысли — те, что вызваны сильными эмоциями. Сириус только научился этому «трюку», но после жутко мучился с головной болью.
На стороне Джеймса была еще и помолвка с Беллатрикс. Поттера считали как минимум укротителем драконов, потому что Белс временами выглядела настолько влюбленной, что Сириус даже беспокоился о психическом здоровье кузины. Отношения будущих супругов были своеобразными. То громко скандалили, то так же громко мирились. Тетушка Друэлла, реалистично оценив их поведение, перенесла свадьбу с весны на эту осень.
Кроме того, октябрь стал для Сириуса месяцем сплошной головной боли. Он лично скопировал листы учета граждан в Министерстве, потом несколько дней все Блэки старательно изучали эти списки и вычеркивали из них целые семьи. В доме стали часто появляться оборотни: Вальбурга Блэк попросту официально взяла их на работу. Одного, с дипломом магловской школы, даже отправила на какие-то курсы в Лондоне. Сириус знал, что мама для этого даже маглов заколдовала: те не хотели принимать в правоохранительные органы курсанта со столь сомнительными документами.
В итоге осталось чуть больше трех сотен имен, которые хотели бы лишить чистокровных их власти. Сириусу пришлось познакомиться почти с каждым. Лили мило беседовала об интерьере, чарах и моде, а он в это время старался не слишком явно подслушивать мысли гостей. Это не было его профилем, нужно было тщательно настроиться на человека, чтобы услышать хоть что-то. Зато в ходе этих манипуляций раскрывался заговор. Реальный, а не выдуманный. Одна беда — руководителя этой шайки найти не удавалось.
— Он явно не стремится к руководящим постам, — вздохнул Джеймс, когда практически все министерские работники из списка оказались либо непричастными, либо лишь участниками.
— Находясь в тени ему удобнее проворачивать подобную операцию, — пожал плечами Арктурус. — Если бы мне приспичило обеспечить государственный переворот, я бы предпочел оказаться чистым перед законом. Если все развалится — руководитель останется на свободе.
Джеймс на минутку задумался, а потом согласно кивнул. Но все же дополнил:
— Мне почему-то кажется, что он довольно заметен.
Вальбурга с интересом посмотрела на парня:
— Это предчувствие дара?
— Наверное. Я не могу сказать наверняка. Быть может, мне просто хочется так считать?
Лили пододвинула на середину стола уже не слишком-то объемный список:
— Если он заметен в обществе, то у нас всего три имени. Двое — признанные окклюменты. Один ведет образ жизни затворника и почти ни с кем лично не встречается.
Сириус перегнулся через ее плечо и присвистнул. Альбус Дамблдор — директор Хогвартса. Уильям Эстервуд — один из богатейших людей в Великобритании, построивший свое состояние на экспорте предметов роскоши из мира маглов. И Марвин Эберсол — наследник финансового состояния магических Смитов, но не унаследовавший их родовой алтарь. Первые двое обладали сильнейшей защитой разума. Сириус мог бы, конечно, узнать их мысли, но для этого нужен длительный контакт, причем не только взглядом, но и телесный, — а кто ему такое позволит?
— А к Эберсолу в гости попасть нельзя? — наудачу спросила Лили.
— Он не ведет светскую жизнь. Хотя дружит с Дамблдором — оплатил его стажировку у Фламеля, — задумчиво произнес Поллукс. — Но давайте отложим эти бессмысленные рассуждения и обсудим еще кое-что бессмысленное. У нас есть существенные проблемы с Волдемортом. Как бы он не грохнул, недолго думая, нашего неприлично молодого кандидата на пост министра.
Джеймс криво усмехнулся:
— Он вообще странный, этот лорд. Несет от него, как от покойника.
Вальбурга удивленно обернулась:
— В смысле — от покойника? Как будто он скоро умрет?
— Нет, — покачал головой Джеймс. — Как будто уже умер. Это не предвидение, это что-то связанное с некромантией. Я не имею дара, но на кладбищах меня вечно начинает мутить. Вот от него меня тоже мутит, как на кладбище.
Поллукс и Арктурус удивленно переглянулись.
— Как от мертвеца? — уточнил Орион. — А что еще чувствуешь?
— Да мало что, — признался Джеймс. — И эти-то ощущения не совсем нормальны для того, кто даром не обладает… хотя… знаете, из-за чего меня мутит на кладбищах? Словно откуда-то из-за грани кто-то шепчет. Так тихо, что вообще ничего разобрать невозможно, но и отвлечься не получается. И много голосов сразу шепчет. Ну так вот. От него несет так, будто он — маленькое кладбище. То есть шепчет не кто-то один, а несколько.
Арктурус встал со своего места, прошелся между книжных полок в сторону закрытого блэковского зала. Все почему-то молчали, ожидая его возвращения. Он пришел с черным дневником.
— Некроманты, даже самые слабые, лишенные дара, — начал читать Арктурус, едва показавшись из-за полок. — Могут чувствовать шепот умерших душ. Обычно это происходит в местах, где захоронены тела. Иногда — в местах силы, где погибло немало магов. Но есть интересный факт. Создающий крестраж маг не только разбивает душу на части, но и привязывает к себе убитого человека. Поэтому некромантам часто кажется, что рядом с обладателем крестража приоткрыта завеса.
Арктурус замолчал. Лили, Джеймс и Сириус непонимающе смотрели на взрослых, ожидая объяснений. Поллукс устало вздохнул:
— Он скоро начнет сходить с ума. Нужно сообщить старикам, пусть уводят от него молодежь. Крестражи — это уже не странная жестокость. Это очень большая проблема.
Глава 30. О финальных решениях
Лили казалось, что она запуталась в куче тонких нитей заговора. Плохо понимала, с чего все началось и еще хуже — чем все может закончиться. Где-то за пределами роскошных аристократических гостиных шла война. Жестокая и бессмысленная. Лили каждый день читала в газетах о новых смертях, что особенно пугало на контрасте с ее распорядком дня: приемы, балы, на прогулку только под охраной. Она перезнакомилась, пожалуй, со всеми аристократами и со всеми богатыми чистокровными, с мужчинами и женщинами, часто с их маленькими детьми, домашними питомцами и дальними родственниками. Лили было сложно поверить, что некоторые из этих милых людей развязали в стране кровавую гражданскую войну.
Между тем, заговор потихоньку раскрывался. Постепенно в процесс распутывания этого клубка интриг посвящали все новые и новые лица, которые и помогали нарисовать картину целиком. Одновременно с этим с материка пригласили некроманта.
Он был высок, смугл и позволил звать его просто Сулем, потому что полное имя вечно произносили неправильно. Сулем стал одним из любимых собеседников Лили. Его род проживает на территории магловской Саудовской Аравии, но Сулем много путешествует. В мире проживает всего-то три живых некроманта, так что дел у него немало.
Он приехал впервые не за
