раскаленных углей. Боль очистила меня, сделала сильнее. Я…
Было бы так приятно чувствовать женские руки, успокаивающие тебя… Можешь это представить?
Я потряс головой, пытаясь прогнать эти мысли. Что со мной? Я опять заковылял к чаше, снова ополоснулся холодной водой, поднял глаза на зеркальце над ней и увидела свое измученное лицо, покрасневшие глаза и окровавленные после порки плечи.
Нужно убить всех незамужних женщин фейри.
А потом отражение замигало, и вместо себя я увидел улыбающуюся молодую женщину, ее светлые волосы каскадом спадали на обнаженные плечи. Мать Кассандры.
Я с воплем ударил по зеркалу, сшиб его на пол, и оно разлетелось на осколки.
И тут, к моему ужасу, в моей голове раздался издевательский смех.
* * *
Я разваливался на куски. Два дня. Два дня бесконечных видений еды, вина и танцующих передо мной голых потаскух. Дни выдались довольно тяжелыми, но я трудился не покладая рук, анализируя наши успехи, отдавая приказы командирам, изучая планы сражений и карты. Я старался держаться подальше от соблазнов, убирал вазы с фруктами, старался набивать желудок хлебом и водой и хлестал себя, пока одежда не пропитывалась кровью.
Ночи были ужасны. Без остановки играющий оркестр разгула и разврата. Мой мозг отравлен. Этой… этой…
Повелительницей Ужаса. Пиявкой страха. Пикси. Твоей собственной ошибкой. Твоим величайшим позором. Твоей дочерью.
Выродком! Как она это делает?
Может, это не она. Может, это ты сам. Может, ты становишься слабее.
Я становлюсь слабее? Неужели? Нет! Это невозможно!
– Ваше Величество? Всё в порядке?
Я обернулся и уставился на фейри. Один из моих командиров. Он как-то странно на меня смотрел. Я понял, что стою, уставившись в пустоту, как глупая корова. Он взглянул на мою рубашку – всю в кровавых пятнах.
– Я в порядке! – резко ответил я и проследил за его взглядом. Дело не только в крови – я криво застегнул рубашку. По утрам я одевался без зеркала: в отражении каждый раз появлялась мать Кассандры.
– Убирайся с глаз! – рявкнул я, и он бросился прочь. Кулаки сжались. Мне нужно что-нибудь сломать. Мне нужно убить. Мне нужно…
Всё, что тебе нужно, – раздвинутые теплые бедра. Губы для поцелуя.
Злые слезы навернулись на глаза, когда на меня хлынули образы, и я услышал ее смех. Снова.
* * *
– Нам предстоит шестичасовой марш-бросок…
Во влажной душной палатке я едва мог дышать. Попытался расстегнуть плащ. Вдохнуть свежий воздух. Но его не было. Генерал продолжал спокойно, как ни в чем не бывало: «Наши разведчики пойдут вперед – убедиться, что…»
На меня нахлынула еще одна волна образов. Обнаженная женщина, ее груди блестят, она облизывает губы, ее рука между бедер…
– Довольно! – заорал я, ударив кулаком по столу.
Все взгляды повернулись ко мне. В голове раздался заливистый смех. Выродок, ошибка… Как она это делает? Как?
Лондонский Камень.
Догадка обрушилась штормовой волной, и я рухнул в кресло, закрыв глаза. Я вдруг вспомнил о вчерашнем рапорте на своем столе. Странный пожар в том месте, где хранился Камень. Сам Камень не пострадал, но несколько фейри Арауна погибли. Тогда я не придал этому значения. В конце концов, Камень цел, и это самое главное. Но теперь я сложил все кусочки мозаики воедино.
Это была она. Она была там. Она прикоснулась к Камню, и теперь у нас общая связь.
Не обращая внимания на испытующие взгляды командиров, я сосредоточился на себе – заглянул в свою душу, в свои воспоминания, в свои…
А вот и она.
Вот она, странная штука, которой раньше не было. Маленькая паутинка в сознании, которую могло создать только животное с короткой жизнью. Я мысленно прикоснулся к ней и с отвращением отшатнулся от эмоций и образов, которые внезапно заполнили мысли. Бесстыдная похоть, распутное поведение, слабость… Как это создание могло появиться из моих чресел?
Нужно найти ее и отсечь ей голову. Но я не глупец. Ей того и надо. Она решила, что сможет заманить меня в ловушку…
Посмотрим.
Но сначала, как ни противно, нужно проникнуть в ее разум и выяснить, где она прячется. Это двусторонняя связь. Если она смогла вторгнуться в мои мысли, я смогу вторгнуться в ее. Я сосредоточился на паутинке, мысленно цепляя ее, и попытался уловить какой-нибудь проблеск.
Перед мысленным взором сразу возник образ. Я смотрел на мир ее глазами: деревянный домик среди пышной зелени в сельской местности…
Оттолкнув стул, я встал:
– Я уезжаю. И забираю самый быстрый кавалерийский отряд.
– Ваше Величество, мы приготовились выступить к форпосту в…
– Выступайте без меня! И без одного отряда! Неужели вы не в состоянии взять хоть один жалкий форпост без того, чтобы вас держали за руку?
Генерал моргнул:
– Конечно, Ваше Величество. Отряд будет готов в течение часа.
Стиснув кулаки, я вышел из палатки, полог захлопнулся у меня за спиной. Сейчас мне больше всего нужна верность. В этом лагере мало кому можно доверять всецело. Придется обратиться к нему.
Я нашел его на краю лагеря. Он играл в кости с несколькими офицерами, и его голубые глаза встретились с моими.
Я скривился от отвращения. Второй случай моей плотской слабости. Сновидец, постельный клоп, названный в честь божества фейри – покровителя яблок и греха. Но, по крайней мере, его мать-потаскуха скрывала от всех его происхождение, и только он, мой незаконнорожденный сын, знал правду.
– Ты, – рявкнул я. – Абеллио!
Он мигом вскочил:
– Ваше Величество?
– Седлай коня. Мы уезжаем.
– Да, Ваше Величество.
Покорность и преданность. В отличие от выродка – своей сестрицы, – он обладал этими двумя качествами. Неудивительно: он не был полуживотным.
– И приведи нашего уважаемого пленника. Привяжи его к лошади.
Удивленно заморгав, Абеллио кивнул.
Я довольно улыбнулся:
– Он нам тоже пригодится.
* * *
От конского топота сердце забилось чаще, и я пришпорил скакуна, чтобы тот бежал быстрее. Чем скорее мы уничтожим фертную, тем раньше я смогу ощутить миг победы.
То есть миг поражения. Ты проиграешь. Лучше наслаждайся тем немногим, что осталось. Может, остановишься в следующей деревне, найдешь женщину…
Я прогнал эти мысли и поморщился. Она возомнила, что я поддамся искушению? Когда я схвачу ее, она почувствует, что я делаю с потаскухами и блудницами. Я искалечу ее, прежде чем убить.
Пока мы приближались к порталу, я все чаще и чаще видел мир ее глазами. Видел, как она беседует со своими приспешниками. Всего их было четверо. Самым огромный из них – Таранис, так похожий лицом на своего отца-предателя Ултора. Вторую, женщину, я тоже узнал без труда. Она была
