безошибочно посмотрев ему в глаза и более не сводя взгляда с места, где у него должно быть лицо. — Да что вы вообще понимаете?! — закричала, немыслимым образом освобождаясь от невидимых веревок. Подскочила на месте и в мгновение ока нависла разъяренной кошкой над мужчиной, которого по-прежнему не могла видеть.
Со стороны это смотрелось более чем странно.
— Как вы смеете мне что-то говорить??? Я умерла в своем мире! Меня выкинули в этот гребанный Елей, как слепого котенка на растерзание более сильных хищников. Словами не передать, сколько раз за эти четыре года мне хотелось плюнуть на все и утопиться, чтобы не мучиться! Я выживала, как могла, жила в постоянном страхе быть раскрытой и казненной, как какая-нибудь ведьма! А после меня просто поставили перед фактом, что нужно немедленно отправляться!!! Да я за эту неделю несколько раз чуть не сдохла! — кричала она, а по ее лицу вновь текли крупные слезы. — Я пережила такие боль и мучения, о которых прежде и не подозревала!!! Не успела полюбить, как чуть любимых не лишилась! — всхлипнула она, отводя взгляд и протяжно вздохнув. Девушка отошла и отвернулась лицом к окну, вглядываясь куда-то вдаль, обняв себя за плечи и продолжила дрожащим голосом. — Я устала от всего этого. Но словно в насмешку, судьба подкидывает новые испытания. Словно мне мало основных проблем, я обязана разбираться с предателями, заговорщиками, бывшими бабами мужей, самими мужьями! Которых у меня теперь трое!!! Трое, мать вашу!!! И под каждого нужно подстраиваться, не провоцировать на ревность... Я была не уверена, что готова к одному мужу, а тут целых три! — сдавленно всхлипнула она. — Как мне со всем этим справиться? — жалобно вздохнула. – Я ведь не Рэмбо в юбке. Пусть меня и обозвали Избранной, но я ведь не такая. Не умею легко прощать и играючи разбираться с проблемами. Не умею с легкостью подстраиваться под обстоятельства. Мне страшно. Мне плохо. Я чувствую боль и разочарование. И имею право на усталость. Мне надоело быть сильной. Это только маска, навязанная моим статусом. Я всего лишь женщина. Почему про это забывают? Всю жизнь мечтала лишь о спокойной жизни и семье. Я не хотела спасать миры, не хотела подвергаться опасности и не хотела приключений. Почему именно я? Я всего лишь хотела спокойствия, — жалобно понизила она голос.
Мужчина сидел, не шевелясь и не сводя взгляда с девичьей фигурки, и не понимал, почему у него в груди было какое-то неприятное ощущение. Словно жалость.
Впервые тот, кто упивался всеобщим хаосом, почувствовал жалость к другому.
Прежде его интересовали не только эмоции. Он никогда не задумывался об их причинах. Просто знал, что нужно сделать, чтобы их усилить. И сегодня, впервые поинтересовавшись о причине слез одной женщины, мужчина вдруг
понял, что за его любимыми деликатесами может скрываться нечто куда большее, чем он думал.
— Знаете, в моей прошлой жизни я любила развлекаться, читая книги, —
проговорила девушка задумчиво. — Много книг. В том числе и про попаданок,
таких, как я. Мне было этого достаточно: прочитать про чужие приключения,
возможно, иногда представить себя на чужом месте. Но никогда не желала подобного для себя. Даже мысль о нескольких мужьях не прельщала. Быть может, я подсознательно знала, что не может в семье из десяти человек с одной женщиной быть все гладко и мирно. Но принимала на веру решение автора. И что же я в итоге получаю? А ведь у меня не десять мужей, а только трое, но я уже не знаю, как не допустить раскола и убийства в порывах ревности. Особенно сейчас, когда так важна сплоченность, тогда, когда пройдена мучительная часть пути.
Мужчина поднялся, подошел к ней, заглянул в лицо, по которому больше не бежали слезы. Оно было спокойным, бесстрастным. Но самое главное скрывалось внутри девушки, где более не бушевал ураган эмоций. И мужчина
понял, что ей стало легче. Совсем немного, но светлая душа вновь стала мерцать.
— И ты готова сдаться? — тихо спросил он. — Сейчас, когда прошла так много?
Девушка моргнула, словно очнулась, и с удивлением посмотрела в то место, откуда слышался голос, а мужчина с улыбкой заметил, что пустота в ее глазах сменяется решительностью.
— Я слышала ваш голос прежде, — произнесла она. — Там, в храме. Я думала, мне показалось.
- Быть может, так и было, — мягко улыбнулся он, наслаждаясь зрелищем того, как разгорается чужая душа.
— Нет. Теперь я точно помню, что слышала именно ваш голос. Кто вы, зачем
помогли?
— Наверное‚ потому что мог, — загадочно ответил невидимка, понимая, что
позволил себе сказать слишком много.
— Вы тогда сказали, что мы в расчете, — нахмурилась эльфийка.
— Понимай это, как хочешь. А теперь не разочаруй меня, Иза...
— Спасибо, — успел услышать мужчина, прежде чем перенесся в свои владения. И не смог не улыбнуться от восхитительного вкуса новой для себя эмоции — чувства искренней благодарности...
Глава 29. Изабелла
Разговор с «Каспером», как я его мысленно прозвала, неожиданно придал мне сил, которых, казалось, уже не было. В голове моментально созрел примерный план действий. Да, я не в восторге от поведения моих Стражей, и лучше бы проучить их чуть дольше. Но в моих же интересах как можно скорее заставить их свыкнуться друг с другом. А потому без происшествий добралась до покоев ректора, мысленно хороня и добивая моральной лопатой свои страхи, сомнения, комплексы и былые принципы. То, что я задумала, наверняка навсегда изменит меня. Очень надеюсь, что не струшу в последний момент...
От нечего делать, пока ожидала мужчин, побродила по комнатам в тщетной попытке отыскать моральную анестезию. Алкоголь, то есть. Осмотр заставил заподозрить ректора в самом худшем. А именно — в заядлой трезвенности.
К моему удивлению, первым пришел именно Кристофер.
— Ты быстро, — нервно заметила я, рассматривая следы сажи и грязи на его одежде.
— Пожар был небольшим и, в общем, не опасным. Потушил довольно быстро, даже в одиночку. Ты не против, если схожу в ванную? — уточнил он с сомнением, следя за тем, как я нервно переминаюсь с ноги на ногу.
— Конечно-конечно, — запричитала я, а после, заискивающе улыбнувшись, поинтересовалась: — Крис‚ скажи, а анесте... в смысле вино раздобыть можешь?
— Вино? Зачем? — удивленно моргнул он, а я в раздражении зубами скрипнула, пытаясь сохранить милую улыбку.
—
