оставлял себе напоминание, что необходимо сообщить Б. И. Куракину о гардемаринах и о кораблях[973]; перевести деньги на гардемаринов в Англию к А. П. Веселовскому[974]; написать в Англию и Голландию, что учеников необходимо отпускать на кораблях[975], и т. д. К кабинет-секретарю обращались и сами гардемарины по личным нуждам, прежде всего жалуясьна нехватку денег и трудность пути[976]. В некоторых случаях A. В. Макаров решал личные проблемы кабинетских агентов, как связанные с их деятельностью в Европе, так и вне ее[977].
Под ведомством Кабинета находилось мануфактурное и горнозаводское дело, в особенности столичное. В окрестностях Санкт-Петербурга 1710-1720-х гг. располагалось несколько промышленных предприятий, Прядильный и Суконный дворы. Согласно исследованию B. Н. Строева, до образования Берг- и Мануфактур-коллегий вопросы организации предприятий курировались напрямую Кабинетом[978]. Кабинет-секретарь выдавал привилегии на открытие заводов и мануфактур, находил места для строительства, заботился об их устройстве и обеспечении, набирал штат работ[979]. После образования специального органа власти влияние Кабинета уменьшилось, но не исчерпало себя. Так, имя А. В. Макарова упоминается в связи с обеспечением петербургских предприятий рабочей силой. В ноябре 1719 г. генерал-губернатор А. Д. Меншиков, ссылаясь на повеление государя, просил Алексея Васильевича предложить царским указом прислать «…ради дела на бывших Санкт-Питербурхской губернии кирпичных заводах кирпичю» и «…к строению каменных домов, которые Его царское величество изволил повелеть на Котлине острове строить мне (А. Д. Меншикову. – М. Н.)» к генерал-майору и ревельскому обер-коменданту В. фон Дельдену «…ис присланных туда (в Ревель. – М. Н.) из Новагорода кирпичников десять человек, которым на тех заводах делать кирпич»[980].
Параллельно, как показывают архивные материалы, в Санкт-Петербурге существовала иная практика. Поскольку рабочей силы в столице, несмотря на переселение и привлечение мастеров из ближайших регионов, катастрофически не хватало, а условия труда в строящемся городе были далеки от идеальных[981], то к подсобной работе привлекались все, кто был горазд. На предприятиях активно использовался труд осужденных за мелкие проступки воров, нелегальных торговцев, «гулящих» и «блудных» женщин и т. д. Следить за подобными общественными элементами, их отлавливать, судить и налагать наказание предписывалось Полицеймейстерской канцелярии во главе с генерал-полицеймейстером А. М. Девиером. Царские указы повелевали разнообразных нарушителей общественного порядка («нищих, которые бродят по миру имая», «гулящих людей», «девку за помянутый побег и снос», «корчемниц», «в блудном воровстве бабы», «раскольников[982]») в качестве наказания отправлять на Суконный и Прядильный дворы или к другим мануфактурным делам. Для их распределения к работам требовалось вмешательство кабинет-секретаря. Большинство из мелких правонарушителей после ареста и получения приговора отправлялись к А. В. Макарову, который определял их на петербургские мануфактуры и заводы до покрытия назначенного полицией штрафа. Сумма штрафа впоследствии возвращалась в Полицеймейстерскую канцелярию[983]. В случаях, «…ежели у вашей милости оным людем определено работы не будет», А. М. Девиер просил А. В. Макаров отсылать провинившихся обратно[984]. В 1720 г. кабинет-секретарь объявил генерал-полицеймейстеру царский указ, запрещающий использовать на полотняном и каламиновых заводах труд женщин-невольниц[985]. Правда, уже в 1723 г. снова встречается упоминание «екатерингофского полотняного заводу невольницы Афдотьи Григорьевой»[986].
Вероятно, подобная практика была характерна только для лиц, не состоявших на государственной службе. Тех, кто занимал какую-либо государственную (или военную) должность или находился под ведомством иных государственных институтов, определив соответствующее наказание, отсылали для дальнейшего разбирательства к месту службы[987]. Например, конфликт между мастерами стрельнинского завода и комиссаром И. Басмановым, обвиняемым во взимании взяток, рассматривали совместно Кабинет и Канцелярия городовых дел[988].
В росписи кабинетных дел, составленной А. В. Макаровым в 1725 г., указывалось, что к компетенции Кабинета относилось ведение полковых дел. В Санкт-Петербурге, который являлся не только административным, но и военным центром Санкт-Петербургской (Ингерманландской) губернии, актуальным был вопрос размещения военных частей на постой. Среди корреспонденции А. В. Макарова сохранилось несколько документов, свидетельствующих о вмешательстве кабинет-секретаря в распределение постоя, надо полагать, по приказу царя[989]. Кабинет-секретарь обращался к санкт-петербургским должностным лицам для организации приема важных государственных персон или близких к Петру I людей. Например, А. В. Макаров запрашивал у А. М. Девиера, к чьей сфере компетенции относилось распределение постойной повинности по жителям города, относительно возможностей размещения царского великана и силача Н. Буржуа[990]. В апреле 1721 г. генерал-губернатор А. Д. Меншиков отчитывался перед кабинет-секретарем о подготовке дома покойного генерал-лейтенанта Р. В. Брюса для приема герцога Голштинского[991]. А в мае того же года через содействие А. В. Макарова князь выполнял указ Екатерины Алексеевны относительно благоустройства палаты П. И. Мошкова, которая также находилась в доме покойного Р. В. Брюса. В палату требовалось поставить малиновую кровать[992]. В целом количество упоминаний о постое среди корреспонденции А. В. Макарова позволяет говорить о том, что в этот процесс кабинет-секретарь вмешивался лишь в избранных случаях по приказу Петра или при обращении к нему столичных должностных лиц.
Кабинет оплачивал нужды военных формирований. Так, А. Д. Меншиков отчитывался А. В. Макарову о завершении комплектации полков, собранных с Ингерманландской губернии, и просил покрыть все приходящиеся на них расходы[993]. Иногда А. В. Макаров интересовался некоторыми судебными делами, произошедшими среди военных чинов, или же условиями содержания государственных преступников, заключенных в Санкт-Петербургской крепости[994]. В 1721 г. А. Д. Меншиков запрашивал у кабинет-секретаря, откуда требовать пищу и вино для «известного арестанта», содержащегося в Санкт-Петербургской крепости. Ранее князь учел возможность содержать арестанта в облегченных условиях, давать ему нарочитую пищу и по три-четыре рюмки вина. Все свои предложения он передал коменданту крепости Я. X. Бахмеотову[995].
Отдельной строкой стоит сказать об участии А. В. Макарова в составлении «Гистории Свейской войны». Написание этого фундаментального труда, описывающего победы русского оружия в ходе Северной войны, Петр I решил взять в свои руки[996] не только как вдохновитель, но и как редактор. А. В. Макаров, согласно А. А. Преображенскому, подробно изучившему обстоятельства создания «Гистории», был избран государем в качестве непосредственного исполнителя[997]. Назначая А. В. Макарова соавтором «Гистории», монарх, надо полагать, исходил из нескольких причин: А. В. Макаров обладал ясным и лаконичным стилем написания бумаг; имел в прямом доступе массу документов о войне, а при необходимости мог затребовать их у других учреждений; и главное, он постоянно находился рядом с царем, зависел от него[998]. Историки единодушно отмечают значительный вклад Алексея Васильевича, подчеркивают присущие ему скрупулезность, внимательность к деталям, стремление объективно передать факты и не забыть ни об одном решающем событии Северной войны.
