ты бы уже опоздал.
С такими словами он панибратски обнял этого товарища за шею и потащил его обратно к калитке.
В прихожую мы вторглись все втроём.
Путеводная Нить, которая дремала на полке для шляп, попыталась было улизнуть, но дракон аккуратно прижал пальцем кончик её шевелюры, и бегство не состоялось.
— Ай! Что вы себе позволяете! Да как вам не стыдно! — разразилась негодованием наша воспитанная, когда надо, но до ужаса вредная малявка.
— Ижи-каттари, я увидел тебя. Отдай мне своё время, — прямо как заклинание какое, произнёс детектив.
Вор-Кошмарник заприметил нас из гостиной, свалился с дивана, где так удобно лежал в компании с журналом комиксов, и прибег к ненормативной лексике. Но даже она его от дракона не спасла.
— Ижи-каттари, я увидел тебя. Отдай мне своё время, — повторил Ли Фаний Орл своим жутким дымным голосом.
И эта его речь буквально пригвоздила Вора-Кошмарника к ковру, на который тот приземлился. Судя по всему, обычно Инычужи, выдвигаясь куда бы то ни было, учитывали риск напороться на одного из хозяев Мережа и заблаговременно опутывали себя сетью невидимых чар.
Но если дракон лично проникнет на их территорию и пометит их заклинанием, тогда им от дракона не скрыться. Любопытные порядки, подумала я. И приготовилась наблюдать.
Следующим Ли Фаний Орл застукал Пересеченя, когда тот бочком продвигался по кухне с остывающим противнем в первой паре рук. Вторые две руки были заняты тем, что посыпали печенье на противне корицей и ванилью.
Пересечень был так умилительно сосредоточен, что мне его даже жаль стало. Не успел он сообразить, что вокруг происходит, а его уже приклеили к полу таинственным «ижи-каттари».
— Нойта, предательница! — крикнул он, едва я попалась ему на глаза. — Как ты могла привести дракона?!
— Я не приводила, он сам, — высказалась я в своё оправдание.
Похоже, сыщик смекнул, что в дом — в настоящий дом, а не в заброшенный сарай — он сможет проникнуть только с позволения кого-то из его обитателей (вольного или невольного позволения, не столь важно, на самом деле). Вот почему он так вцепился в нас с Сио Лантием. Сразу двоих сцапал, чтобы уж наверняка не промахнуться.
И не промахнулся злыдень. Проник.
Ополчатся ли на меня после этого Инычужи?
Что ж, не исключено.
Печенья с ванилью и корицей мне теперь точно не видать.
Глава 39. Сделка
— Ещё с нами живёт Небываль-из-Пустоши, но она сейчас выполняет важную миссию далеко отсюда. Раньше вечера её можно не ждать. А Птица-Весень в клетке, наверху, перья сбрасывает, — бессовестно сдала я остальных. — Принести вам её?
— Птицу-Весень? Не надо, — ухмыльнулся Ли Фаний Орл. — Тут и троих выше крыши хватит.
Вор-Кошмарник послал мне взгляд, тяжёлый, как железобетонная плита. Путеводная Нить мстительно пообещала оторвать мне поочерёдно язык и конечности. А Пересечень принялся менять обличья: мужское — женское — мужское — женское. Выбирал, какое больше подойдёт, чтобы дипломатично разрешить назревающий конфликт. Остановился, в итоге, на женском, и остался весьма доволен собой.
Ещё какое-то время он прихорашивался, смотрясь в глянец экрана вытяжки. А когда ему, наконец, позволили отлипнуть от исходной координаты, повернулся к нам и явил миру всё своё очарование.
— Позвольте узнать, зачем мы вам понадобились? — нежным голоском осведомился он, весь из себя воздушный и свежий, ну прямо цветущая вишня.
— Для подстраховки, — не стал юлить сыщик. — Вы, наверное, в курсе, что вокруг творится. Мы вычислили преступников, но пока не знаем, как их остановить, так как они не из Мережа и очень сильны. Поэтому я решил обезопасить жителей при помощи своей драконьей магии. Но поскольку делать это я буду впервые, важно не перестараться, и вы трое послужите мне предохранителями. Могли бы послужить, — исправился он, выходя из авторитарного режима и переключаясь на демократический. — Что скажете? Согласны?
— Риск, — односложно высказалась Путеводная Нить.
— Да, мы здорово рискуем, — подтвердил Вор-Кошмарник, косясь правым глазом на меня, а левым на детектива. — Инычужи тоже, видите ли, ни разу не служили предохранителями для дракона. Если что-то пойдёт не по плану, кто-то из нас троих может истончиться до состояния эфирного тела.
— Это в любом случае поправимо, — с милейшей улыбкой отозвался Ли Фаний Орл. — У меня, как вам известно, есть хранилище с драконьим золотом. Если я помещу эфирное тело туда, оно напитается энергией золота, и вы вновь станете собой.
— Откуда нам знать, — сказал Пересечень, — что вы исполните своё обещание.
— Хотите договор? — изломил бровь детектив. — Ладно, будет вам договор.
Он сунул руку за лацкан пиджака и извлёк из-за пазухи свёрнутый в трубку лист плотной белой бумаги. Подготовился дракон как следует: на листе уже было что-то написано.
«Обязуюсь», — прочитала я. Дальше шёл неразборчивый, но весьма убористый почерк на десять строк.
«Энергией золота», — разобрала я в середине.
«Восстановление до первозданного вида», — значилось в конце.
Чуть ниже каждому из участников операции сулилось по слитку вышеупомянутого золота в качестве вознаграждения. Как говорится, сладкое — на десерт.
Далее красовалась размашистая подпись Ли Фания Орла, а рядом с нею — другая, драконья, Мастера Хаги Тко (каллиграфически оформленный раздвоенный язык), чтоб уж всё точно было по-честному.
Вор-Кошмарник деловито прошаркал к нам в тапочках, вырвал лист из рук сыщика и дотошно пробежался по договору взглядом, причём не единожды.
— Поставьте свои подписи, если готовы мне помочь. И начнём, — не терпящим проволочек тоном произнёс детектив.
Я до сих пор в толк не могу взять, почему он так горел желанием поскорее расстаться со своей силой ради спасения простых людей. Неужто драконы-хранители Мережа все такие самоотверженные?
С другой стороны, не будь у них этой самоотверженности, стал бы Мастер Хаги Тко подбирать себе человеческий образ, вливаться в нашу среду и терпеть разного рода унижения ради того, чтобы побыстрее избавить город от убийц? А поскольку убийцы вредят прежде всего обычным гражданам, не означает ли это…
Тут моё сердце взыграло и понеслось вскачь. Дракон испытывает сострадание к людям до такой степени, что готов пожертвовать собой. Следовательно, и ради меня он не откажется пойти на жертвы.
До чего же всё-таки ироничная штука — любовь. Я вдруг обнаружила, что вновь желаю ему смерти, и мысленно дала себе пинка.
Он пойдёт на жертвы ради тебя только в том случае, глупая ты Нойта, если цель будет оправдывать средства. Но тебе же, вроде как, ничего не грозит, и в Цитадель Мучений ты собираешься спуститься по доброй воле. Так что прекрати сейчас же, выкинь дракона из головы, забудь его, забудь.
Конечно, забудешь тут,
