принял брак дочери и отстранился, игнорируя проблемы, которые и без твоего внимания были на поверхности. Джефф убил ее, чтобы добраться до наследства. Он не знал, что моим трастовым фондом ты распоряжался до восемнадцатилетия. И когда выяснил, что после смерти получил только дом и машину, то занялся мной. Джефф считал, что тебе есть до меня дело. Что ты пойдешь на все, дабы обеспечить будущее внуку.
— Я уехал сразу после ее смерти, — сухо оправдался Стефан. — Джефф винил меня в ее смерти. Сказал, что Джулия сильно переживала из-за моего отношение к нему, и это стало причиной сердечного приступа.
— Странно, что ты в это так легко поверил.
— Потому именно эти слова сказала она мне. Каждый раз, когда навещала, Джулия винила меня во всем. Просила пойти на уступки и ради нее принять Джеффа. Я не мог.
Сердце клокотало в груди. Я хотел отвернуться, но не мог отвести глаз. Пластыри больно срывались, горячий воздух обжигал каждую рану, опалял каждый шрам.
— Любовь к нему ее погубила, — сказал я, желая закрыть эту тему. — Я не считаю Джеффа своим отцом и никогда не считал, именно поэтому хочу отправить его в тюрьму. За все, что он сделал.
Стефан провел рукой по щетине, блуждая в собственных мыслях. Тлеющие угли злости разгорались. Теперь я понял, почему Кэтрин предпочитала преждевременные выводы. Они как ни странно успокаивали и помогали оставаться трезвым к внезапным эмоциям. Я заведомо готовился к отказу или к разведенным рукам.
— Какие доказательства у вас есть?
Я рассказал, избегая упоминания Вульфа Брауна. В любую минуту готов был позвать Нейта, чтобы тот наглядно продемонстрировал их схему, но, кажется, Стефан верил мне на слово. Он все это время молчал, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Когда его лицо становилось задумчивым, я видел в нем маму.
— Я не хочу ничего обещать, Тайлер, потому что сам не уверен, кому могу доверять. Но я попробую сделать все, что в моих силах. Джефф в любом случае понесет наказание. И ответит за смерть Джулии.
И тогда пришлось выложить все карты на стол.
— Есть вероятность, что Джефф — пешка. За этим всем может стоять Вульф Браун.
— Это серьезное обвинение, Тайлер. Ты уверен?
— Первый перевод был выполнен с его кошелька. Даты совпадают с датой смерти мамы и приглашением Джеффа на зимний бал. И я думаю, что именно поэтому он прекратил требовать доступ к моему трастовому фонду.
— Я хочу взглянуть на переводы.
Я встал и пошел за Кэтрин и Нейтом. На их лицах читались вопросы, но я не владел ответами. Поэтому просто попросил Нейта показать Стефану переводы.
— Что он тебе сказал? — Шепотом спросила Кэтрин.
— Ничего из того, чего бы я не слышал раньше. Все в порядке.
— Я начинаю сомневаться в правильности нашего приезда.
— Об этом надо было думать раньше.
— Спонтанные решения — смысл жизни.
Стефан спокойно просматривал операции. На первый взгляд могло показаться, что ему они безразличны, но я лишь в очередной раз отмечал нашу схожесть: мы не любили открыто проявлять эмоции.
— Как долго вы будете в Нью-Йорке? — Спросил Стефан, убедившись в достоверности наших слов.
— Мы сегодня возвращаемся обратно, — ответил я.
Грусть на секунду вспыхнула в глазах, но я не обратил на нее внимания.
— Оставь свой номер, Тайлер. Я попробую что-нибудь сделать.
Я быстро написал его на клочке бумаге и направился к выходу, не желая прощаться. Шел как в тумане, сбитый с толку произошедшим. Его слова не звучали твердо, но и не походили на отмашку. Что-то оборвалось в груди и свинцовой тяжестью рухнуло в желудок.
Кажется, это было мое сердце.
* * *
Вернувшись в Бостон, я запретил себе думать о разговоре со Стефаном. Жалкие крохи надежды теплились в душе, не имеющие даже право на существование. В том же время горькая обида разъедала сердце.
Кэтрин скептически относилась к поведению Стефана. Нейт… был Нейтом и попросил нас не делать выводы раньше времени. Его стоическое спокойствие удерживало меня на поверхности и не позволило упасть в бездну безнадежности. Не существовало выхода. Ни одно решение не подводило нас к финалу. Все пути были искусно отрезаны Джеффом и Вульфом. Идеальное положение одаривало их новыми возможностями. И во все этом уравнении лишь Дебра Лам дарила нам шанс.
Прежний способ привоза наркотиков был отработан на сто процентов. С помощью грузовых машин поставки должны увеличиться, но вместе с тем, возможно, и возникнут ошибки, за которые власти смогут зацепиться. И снова все возвращалось к Стефану Гранту.
Во мне росло желание взять все в свои руки и лично направиться к властям с заявлением, пускай и наши доказательства звучали не так убедительно. По крайней мере не пришлось бы надеяться на помощь со стороны от человека, коим Стефан до сих пор являлся.
Я бесполезно проживал дни до выходных. Слонялся между этажами в компании терзаний и мыслей. Редкие порывы что-то сделать обрывались, стоило Кэтрин бросить на меня предупреждающий взгляд. В такие моменты вина наполняла каждую клеточку тела.
Я чувствовал себя потерянным. Заблудившимся в собственной жизни. Наверное, поэтому не выдержал и сам поехал за Эшли. Всю дорогу она просила меня развернуться и убеждала, что сама приедет на такси либо с Энтони. Но я жадничал отведенным нам временем и не хотел терять ни одной минуты. С ней я знал, что и как должен сделать. И это понимание не стирало в пыль руины внутри меня.
Ветер уносил дым, струящийся из салона. Из магнитолы лился инструментал песни BTS «Black swan». Я превышал скорость. Намерено. Чувствовал холод кончиками пальцев, держа тлеющую сигарету. До Болфорда оставалось несколько миль, и я из последних сил сдерживался, чтобы не вжать педаль газа в пол. Потребность увидеть Эшли переросла в зависимость. Я и не надеялся, кому-то так широко открыть свое сердце, и точно не рассчитывал, что кто-то сумеет пробраться в него, не испугавшись шрамов и рубцов.
Эшли написала, что ждет меня возле Старбакса. Я включил поворотник и свернул, замечая машину Энтони и его самого, активно махающего мне.
— Запоминай: вы, Кэтрин и Нейт, пицца и текила! — Я по-доброму завидовал его юношеской беззаботности и рвению ярко прожить жизнь. — И никаких отговорок, мисс Браун.
Энтони распахнул дверь и подал руку, помогая Эшли выбраться из салона.
— Увидимся, — сказал он, сел в машину и уехал.
Эшли не успела ничего сказать: я прижался к ее губам и почувствовал сладкий аромат. Она и сама на вкус была, как молочный шоколад. И я бы
