Я всего лишь задам вопрос и, надеюсь, получить ответ. Все. Ради этого мы здесь.
Золотая табличка сверкнула от упавшего луча солнца. Фамилия Грант на ней будто насмехалась надо мной. Я сделал глубокий вдох и замер, пока дверь не открылась, а взгляд не столкнулся с серыми глазами. Выражение лица Стефана сразу изменилось. Он резко поднялся, его тонкие губы чуть приоткрылись, а морщины прорезались на лбу. Первой зашла Кэтрин, мы с Нейтом за ней.
Не было рукопожатия. Приветствия. Объятий. Человек, стоявший передо мной, такой же незнакомец, как и девушка, проводившая нас.
— Тайлер, — ошарашено произнес Стефан, жадно рассматривая меня. Я впал в ступор. Противоречивые эмоции захлестывали со всех сторон, среди них главенствовала детская обида. Она оказалась куда сильней, чем я предполагал. Встреча со Стефаном вспорола старые раны. И тогда я понял, что с годами они не переставали кровоточить, я лишь наклеивал поверх старого пластыря новый и утверждал, что все в порядке.
Ничего не было в порядке.
Пальцы Кэтрин коснулись моих. Нейт не стал ждать, пока я справлюсь с эмоциями и заговорил. Он начал с прелюдии, мягко помогая мне собраться. Но мы со Стефаном продолжали тупо смотреть друг на друга. Оба чертовски похожи, но лишь один из нас сломан внутри.
Я с силой прикусил язык, потому что из горла рвались обвинения. Дни, проведенные на улице, мелькали перед глазами, как и ночи, когда мне приходилось искать убежище, в то время как мой дед владел средствами половины страны. Он обеспечил меня трастовым фондом, но не побеспокоился о моей безопасности. Он оставил меня рядом с дьяволом, хоть и мог преложить лучшее будущее. Я был его единственным внуком, но Стефан Грант же считал меня мальчишкой Гилла. И тогда я понял, что не готов ни о чем просить. Не у него.
— Нам нужна ваша помощь, мистер Грант, — громко сказал Нейт, вынуждая меня оставаться в кресле. Стефан прекратил на меня пялиться. Выражение его лица изменилось, и сейчас мы имели дело с владельцем крупнейшего банка в Америке.
— Вы пришли по просьбе Джеффа?
Кэтрин едва не задохнулась от возмущения. Она чуть склонилась вперед и вскинула палец, указывая острым красным ноготком точно ему в грудь.
— Вы сейчас серьезно? — Уточнила Кэтрин, но я знал, что на ее языке вертелись совершенно другие слова.
— Этот вопрос имеет место быть, с учетом того, что я не видел Тайлера последние девять лет.
— Тогда прежде спросите, где именно он был эти последние девять лет, — выплюнула Кэтрин и откинулась на спинку кресла.
Стефан вновь повернулся ко мне. Седина блеснула в светлых волосах и в щетине. Годы не пощадили, как и деньги не сохранили молодость.
— Джефф поставляет наркотики в Америку. Использует сложные схемы, чтобы оставаться не при делах. Есть имена людей, которые помогают ему или, вероятно, заправляют всем. Мне нужно привлечь внимание ФБР, чтобы посадить его за решетку.
Стефан одарил меня долгим, тяжелым взглядом, словно хотел пробраться под кожу. Я выдержал его и не стушевался. Я сказал чистую правду, только не назвал главного имени.
— Я хочу поговорить с тобой наедине.
Губы Кэтрин растянулись в ядовитой улыбке. Даже Нейт ощетинился, потому что не особо доверял Стефану.
— Нет.
Контроль летел к чертям. Приватный разговор, как ступень для примирения, а в моем списке дел точно не было такого пункта. Все, что Грант хотел сказать мне лично, он мог озвучить при них.
— Если вы, мистер Грант, не имеете связей в ФБР, то тогда мы зря прилетели.
— Почему ты сам к ним не обратишься, раз у тебя на руках есть доказательства?
— Потому что в следующие несколько часов ваш единственный внук будет лежать с пулей во лбу, мистер Грант. Снимите розовые очки и взгляните на реальность, — вмешалась Кэтрин.
— Мисс Фокс, я полагаю?
— Моя фамилия абсолютно точно не играет никакую роль.
— И все же, я хочу знать, с кем разговариваю. Вы врываетесь ко мне и просите, чтобы я поспособствовал заключению Гилла и его пособникам. Человека, который является твоим отцом.
— О, так вы даже не интересовались жизнью Тайлера?
— Не имел возможности, — процедил сквозь зубы Стефан.
Я глубоко вдохнул. В воздухе витал аромат чего-то сладкого, будто где-то стоял диффузор.
— Я не живу с Джеффом с шестнадцати лет. С тех пор, как умерла мама, он вымещал свою злость на мне. Можно ли в действительности считать его моим отцом?
В глазах Стефана плескалась неприкрытая боль. Его кадык дернулся, будто эмоции готовы были вырваться наружу. Стефан схватил ручку и прокрутил ее в пальцах, в попытке успокоиться. Я видел его насквозь. Знал наперед вопросы, вертевшиеся на языке. Но не чувствовал себя готовым вступить в этот бой.
— Есть предположение, что местные власти под контролем Джеффа, иначе не объяснить, почему он спокойно перед их носом провозит наркотики. Действовать в открытую я не могу, не уверен, что ко мне прислушаются. А если Джефф узнает, что я пытаюсь обеспечить ему место за решеткой, то примет ответные меры. Поэтому мы приехали к… вам. Если у вас есть возможность или люди, которые ставят свою работу выше, чем грязные деньги, то мы хотим попросить помощи.
Стефан внимательно слушал, поджав губы. Ручка теперь отбивал легкий ритм, действуя Кэтрин на нервы.
— Я все еще хочу поговорить наедине.
Наши взгляды схлестнулись. Внутри меня вспыхнула борьба. Здравый смысл проигрывал боли, тянущейся сквозь года. И среди всего это кровопролития пробился образ Эшли. Я зацепился за него и повернул голову, безмолвно прося Кэтрин и Нейта выйти.
Как только мы остались вдвоем, я тут же пожалел о своем решение. Чаша переполнялась, слова рвались наружу. Здесь в кабинете сидел маленький Тайлер, не понимающий, почему все уходят из его жизни. Я не мог с ним справиться. Не мог обнять и попросить уйти.
— Что произошло после смерти Джулии? — Голос Стефана дрогнул, но я не повелся на его скорбь. Мы оба были по разные стороны баррикад. Но Стефан считал свое горе сильнее, чем мое.
Смерти.
— Мама не просто умерла. Джефф убил ее.
Ручка в руках Стефана треснула. Маленький осколок отлетел ко мне и повис на краю стола. Также балансировало и мое терпение.
— Джефф не убивал Джулию. Она умерла от остановки сердца.
— В следствии чего?
Солнце спряталось за тучами. В полумраке я чувствовал себя комфортней, будто мог спрятаться свои истинные чувства. Стефан молча переваривал мой вопрос, но не торопился с ответом.
— Ты ведь ничего не знаешь, — сказал я, удивляясь собственной смелости. — Ты не
