домой, кормлю дочь обедом и укладываю спать. Мой ребенок засыпает, обхватив обеими ручками мою руку, опасаясь, что я снова исчезну. И я мысленно посылаю к черту и Каменецкого, и Айдарова. Особенно Айдарова.
Больше ни за что не оставлю Майю на такое долгое время! Не позволю взрослым мужчинам взращивать собственное эго за счет переживаний маленькой девочки.
И снова перед глазами возникает Амир, утыкающийся лбом в отцовские колени. От очередного витка раздумий отвлекает мигающий экран телефона. Анна Анатольевна. Анна. Мы уже давно перешли на ты.
Анна с мужем уехали в Германию, ее мужу предложили хорошую должность в престижной клинике. Анна подтвердила свою квалификацию и работает в той же клинике.
Осторожно высвобождаю руку, и малышка сразу же подкладывает ладошки под щечку. Она такая трогательная, когда так спит. Неужели с ней Рустам тоже был бы холоден? Тогда лучше совсем без отца.
София, прекрати!
Плотно прикрываю за собой дверь и принимаю видеозвонок.
— Привет, моя девочка, я уже думала, ты не ответишь.
— Майя спит, я была рядом, не могла ответить.
— Ну рассказывай, что у тебя нового, — Анна демонстрирует готовность слушать, а я зависаю. Потому что из нового у меня только Айдаров.
Не знаю, что такого увидела на моем лице Анна, но ее голос вмиг меняется. И выражение лица становится тревожным.
— В чем дело, девочка? Неужели ваш папа объявился?
— Как ты поняла? — спрашиваю потрясенно, но та только хмыкает.
— Не знаю. Не важно. Ты лучше рассказывай давай.
Рассказывать особо нечего. Не говорить же как мы целый день на стройке торчали. А вот вчерашней сценой неожиданно хочется поделиться.
— Так значит он не видел Маюшку? — Анна задумчиво трет подбородок. Качаю головой.
— Нет, не видел. Рустам сказал, он плохой отец. Сказал, это правильно, что у нас не было детей. Потому что ему нельзя их иметь. Он их больше не хочет и рад, что у меня есть ребенок. Я это увидела своими глазами, Ань. Он не такой как все, не такой как его брат.
— И ты поверила? — Анна скептически хмыкает. — Послушай, Сонечка, твой бывший муж наоборот, такой как все. Самый что ни на есть стереотипный мужчина.
— Что ты имеешь в виду?
— Что мужчины любят не столько своих детей, они любят детей от любимых женщин. И это не обязательно должны быть его дети. Посмотри на моего мужа. И вообще вокруг посмотри.
Я задумчиво кусаю губу, а Анна продолжает.
— Мальчик не виноват, конечно, но для Рустама он всегда будет ребенком той белобрысой шлендры. Его жаль, но это факт.
Закрываю лицо руками и глухо стону.
— Ну почему Айдаров продал свое оборудование именно нашей фирме?
— Неужели ты еще не поняла? — удивленно спрашивает Анна. — Это судьба, Соня. Просто судьба. А как можно сопротивляться судьбе?
***
Выходные пролетают быстро, и я сама не хочу замечать, с каким нетерпением жду утро понедельника. С вечера придумываю, что надену, утром встаю на час раньше и весь этот час торчу перед зеркалом. Даже Полина Львовна замечает.
— Ты случайно не влюбилась, Сонечка?
Я только глупо улыбаюсь в ответ. Ну совсем не получается сдерживаться.
Порог офиса переступаю с волнением, как будто не на работу пришла, а на первое свидание. Хотя в какой-то степени это и есть свидание
Он сказал «В девять утра в офисе, не опаздывай». Разве не свидание? Ладно, деловое, и все-таки…
Но Рустам не появляется ни в девять, ни в десять, ни в двенадцать, ни в два. Каменецкий в офисе с половины десятого, засел в кабинете и сидит. Дожидаюсь окончания обеденного перерыва и стучусь в кабинет генерального.
— Глеб Дмитриевич, можно?
— Конечно, София, входи. Что-то случилось?
Вхожу, собираюсь с духом и выпаливаю.
— Глеб Дмитриевич, а Рустам Усманович сегодня будет? Или его уже завтра ждать? Я полдня без дела сижу, у нас остались вопросы незакрытые, сами знаете, без него…
— Да, Соня, извини, — Каменецкий озабоченно трет переносицу, — это я виноват, не предупредил. Айдарова на неделе не будет, неизвестно, прилетит ли вообще. Он еще вчера позвонил, обещал своего зама прислать, так что ты, наверное, возвращайся в свой отдел.
Сердце делает кульбит и неверяще замирает.
Как не будет? Почему?
Не успеваю задать вопрос, но наверное он слишком явно читается на моем лице, потому что Каменецкий продолжает говорить.
— У него ребенок заболел. Что-то серьезное, — ловит мой испуганный взгляд и хмуро кивает. — Да, Соня. Похоже, там все плохо.
Глава 32
Рустам
Боги наказывают за нелюбовь. Теперь я это точно знаю, потому что я чертов ублюдок, который умудрился дважды ее провтыкать.
Любовь посылается избранным. Можно называть богов по именам, можно называть их высшими силами, вселенским разумом или абсолютом. Но факт остается фактом, любовь это дар свыше.
