горят, а он бьёт по центру удовольствия, будто по клавишам. И, когда я почти на грани и трясусь от удовольствия, доктор резко прерывает этот божественный кайф, встаёт с колен, дёргает ширинку, задирает мою ногу и добавляет свой большой член.
Ох, и прямо сейчас это совершенно идеально. Он начинает двигаться, а я — стонать. Он соединяет наши губы, чувствую свой же вкус. Большего грешного счастья я ещё не испытывала. Потому что он меня идеально подготовил, а теперь по-мужски жёстко берёт у стены. Мы подходим друг другу, мы сплетаемся в единый пылающий узел.
Стягивает с меня халат, тискает руками кожу, целует губами губы и только входит, входит, входит… И, когда осознаёт, что я уже всё… что называется, практически полетела к звёздам, резко покидает моё тело и почти грубо разворачивает, заставляя упереться руками в стену. После, взяв за бёдра, действует сзади — быстро, властно и совершенно безоговорочно.
Хлопаю глазами и никак не могу разобрать: я всё ещё парю в облаках, или это новый виток наслаждения? В любом случае мне очень и очень нравится.
Доктор в экстазе издаёт угрожающие звуки, я захлебываюсь от крика упоения, и, пока доводит себя, он заодно доводит ещё раз меня. Костя как будто чувствует, что мне нужно совсем чуть-чуть. Неистово ласкает моё тело: в исступлении трогает груди, в умопомешательстве тянет соски и в совершенном полоумии трёт между бедер.
Я взрываюсь, как комета, вспыхивая миллионами огней. Мой доктор великолепный любовник, и я хочу заниматься этим всю ночь, пока мы оба не упадём без сознания.
Сама себе завидую.
Мы тяжело дышим. Мы едва держимся на ногах, он разворачивает меня. Одаривает следующим по очереди глубоким поцелуем, затем отстраняется и, прижав рукой к стене на уровне горла, так что я почти задыхаюсь, лезет в задний карман брюк. Он всё ещё одет — это я голая.
И тут перед заплывшими от дурмана страсти глазами появляется бархатная коробочка. Чего?! Как это?! Не может быть! Мне это снится?!
— Выходи за меня!
— Что?!
— Уважаемая, Ульяна Сергеевна, я хочу, чтобы вы как можно скорее стали моей законной супругой.
Удар, шок, потрясение. У меня слипаются губы. Я не могу понять, что происходит. Я всё ещё купаюсь в медовом удовлетворении. Но то, что он делает, размахивая перед моим ошалевшим от счастья лицом бархатной коробочкой, — это новый уровень блаженства.
Он меня обманул, он не задерживался на работе. Пока я резала лук и варила картошку, Константин Леонидович выбирал мне кольцо.
Как бы ненароком не сдохнуть от такой новости.
— Тебе надо подумать? — хмурится доктор.
Я балдею, схожу с ума, мне всё нравится, но если так поразмыслить — нашёл время. Что мы детям будем рассказывать? Как папа сделал маме предложение под полкой в прихожей, перед этим отлюбив её как следует? А ещё на них падали шапки и шарфы с антресолей, а в углу тоскливо поскуливал Граф, не понимая, что эти чокнутые людишки делают.
— Нет, — смеюсь, мотая головой.
Ткаченко резко замолкает, перестаёт улыбаться, очень мило пугается.
— В смысле мне не надо думать. Я согласна!
Ухмыльнувшись, Костя отпускает меня, и тут же выуживает из коробки кольцо. Оно удивительно чётко подходит по размеру. И такое красивое, что я просто балдею. Оно идеальное. Блестит у меня на руке самым красивым в мире камнем.
И вот я снова маленький гиппопотам в балетной пачке. И это фуэте! Абсолютно точно фуэте — безумный, страстный многократный поворот на пальцах одной ноги вокруг своей оси с одновременными движениями в воздухе второй!
Тра-та-та, тра-та-та, тра-тара-та-та! Улыбаюсь не переставая, аж губы сводит! Сердце стучит, как хороший радист, — тридцать знаков в секунду. А душа порхает, как сбрендившая, потерявшая ориентир бабочка.
Мы женимся! Боже мой — мы женимся!
На самом деле доктор прав, это решит множество наших проблем. Оркестровику, Майке, собачнице, Илоне и Ирочке больше не на что будет рассчитывать, сплетни поулягутся, мы перестанем друг друга ревновать, не надо будет таскать туда-сюда Графа и зубные щетки, бегать переодеваться, забывая ту или иную одежду, и станет не так и уж важно, какая сегодня смена у моего талантливейшего заведующего отделением, потому что мы будем жить вместе и спать в одной постели.
Мама дорогая, мы с доктором Ткаченко женимся!
И тут до меня кое-что доходит. Моя мама?! Точно! Надо купить пустырник или валерьянку, потому что она почти наверняка умрёт от радости.
Глава 51
На следующий день, пока доктор Ткаченко везёт нас обоих на работу, в машине я только и делаю, что улыбаюсь. А ещё, выставив руку вперёд, любуюсь своим кольцом. Оно такое шикарное, так замечательно блестит, а ещё ужасно подходит мне, прямо-таки идеальное совпадение.
Я даже не могу поддержать беседу, потому что занята кольцом.
— Ульяш, поговори со мной. Ну пожалуйста, — смеётся доктор, поддразнивая.
— А?! Что ты сказал? Всё нормально, мы ещё успеваем, — отвечаю не в тему, но не перестаю наслаждаться этой красотой на своём пальце.
— А как тебе погода?
— Мне к восьми.
— А из окна не дует?
— Нет,
